Я повесил трубку и несколько мгновений сидел в полном оцепенении. Страшно представить: завтра в аэропорт приедут десятки журналистов, фоторепортеров, телевидение. И тогда слова Дзуккони действительно станут пророческими: «Напрасно в СССР ждут одноразовые шприцы – всё это блеф».

Нас ловко провели, попросту одурачили. Шприцы лежат в аэропорту им. Джона Ф. Кеннеди, а представителям «Аэрофлота», видимо, дали четкую команду: ни за что в ближайшее время не отправлять «опасный» груз.

Я вскочил в свои «Жигули» и помчался в аэропорт. Хорошо еще, время было позднее и меня никто не остановил за довольно значительное превышение скорости.

В Шереметьеве-2 многие сотрудники аэропорта искренне сочувствовали мне. Показали склады, таможенную зону – словом, все, где мог бы находиться наш груз. Ни в одном документе он не числился. Самое худшее подтвердилось: шприцы «случайно» остались в Соединенных Штатах.

До часа ночи по телефону, телексу и факсу по разным номерам я связывался с Нью-Йорком.

Первый звонок был нашему вечному спасителю – Джеку Андерсону.

– Не волнуйся, – успокаивал он меня, хотя в его голосе чувствовались досада и злость. – Им так просто не удастся нас выбить из седла.

Когда я позже разговаривал с Гаррисоном, то понял – с ним успел побеседовать Андерсон.

– Всё организуем, – без энтузиазма заверил он, – всё сделаем…

Представители авиакомпании «ПанАм» оказались на редкость дружелюбны и оперативны.

– Нам уже звонили из многих американских газет, – откровенно сказали они. – Конечно, мы вам поможем, довезем ваш груз.

Не представляю, как это удалось работникам «ПанАм», но груз переоформили и отправили ближайшим самолетом. Он прибывал в Москву 24 сентября в 14 часов.

Спать не пришлось. Рано утром мы с Вощановым поехали в аэропорт.

В этот день проходило собрание Межрегиональной депутатской группы, где Ельцин должен был выступать с отчетом о поездке в США. А наш груз всё еще находился в пути. Мы сообщили Ельцину о происходящем, но гневной реакции не последовало. Он промолчал. Договорились: позвоним сразу же на заседание, как только прибудут шприцы.

В аэропорту нам долгое время не давали связи с «Боингом- 747», на борту которого должны были находиться наши коробки. Равнодушным голосом представитель Шереметьева-2 сообщил:

– «Боинг» задерживается. Это транзитный рейс. Самолет сейчас в Хельсинки, там сильный туман, и связи нет.

Я разыскал начальника смены аэропорта и громко, чтобы слышали уже прибывшие журналисты, сказал:

– Мы же не шампанское или куропаток ждем, чтобы доставить на кремлевский стол. Это большая партия одноразовых шприцев для детей. А может, вы за свое доходное место боитесь? Если не дадите нам связь немедленно – обязательно его потеряете.

Мы с Вощановым не могли даже разговаривать – и без слов чувствовали электрические разряды, исходившие от каждого. Связь, наконец, дали. Американский пилот сообщил:

– Грузовые отсеки заполнены гуманитарным грузом, но что там находится, мы не знаем. Известно только: в США он не облагался налогом.