– Трепачи, – возразила Галя. – Мальчишки.

Она подобрала осколок льда и кинула в Потапова. Потапов подпрыгнул, ударился спиной в потолок и отлетел на Стеценко.

– Тише ты, – сердито сказал Стеценко. – Под пилу угодишь.

– Ну, довольно, наверное, – сказал Козлов. Он отвалил от стены третий брус. – Грузи, ребята.

Они погрузили лед на платформу, затем Потапов неожиданно схватил одной рукой Галю, другой рукой Зойку и забросил обеих на штабель ледяных брусьев. Зойка испуганно взвизгнула и ухватилась за Галю. Галя засмеялась.

– Поехали! – заорал Потапов. – Сейчас Валнога даст вам премию – по миске хлорелловой похлебки на нос.

– Я бы не отказался, – проворчал Козлов.

– Ты и раньше не отказывался, – заметил Стеценко. – А уж теперь, когда у нас голод…

Платформа выехала из айсгротте, и Грегор задвинул ворота.

– Разве это голод? – сказала Зойка с вершины ледяной кучи. – Вот я недавно читала книгу о войне с фашистами – вот там был действительно голод. В Ленинграде, во время блокады.

– Я был в Ленинграде, – объявил Грегор.

– Мы едим шоколад, – продолжала Зойка, – а там выдавали по полтораста граммов хлеба на день. И какого хлеба! Наполовину из опилок.

– Так уж и из опилок, – усомнился Стеценко.

– Представь себе, именно из опилок.

– Шоколад шоколадом, – сказал Козлов, – а нам туго будет, если не прибудет «Тахмасиб».

Он нес электропилу на плече, как ружье.

– Прибудет, – уверенно сказала Галя. Она спрыгнула с платформы, и Стеценко торопливо подхватил ее. – Спасибо, Костя. Обязательно прибудет, мальчики.

– Все-таки я думаю, надо предложить начальнику уменьшить суточные порции, – сказал Козлов. – Хотя бы только для мужчин.

– Чепуха какая, – сказала Зойка. – Я читала, что женщины гораздо лучше переносят голод, чем мужчины.

Они шли по коридору вслед за медленно движущейся платформой.