— Интересно. О каких же шахматистах?

— Вымышленных, вымышленных. Но как бы и настоящих. За основу я взял наш турнир. С поправками: в опере будет разыгрываться титул турнирного чемпиона. Экзотика есть — пустыня Сахара. Острые моменты есть — история с бомбой, буря, осада динозавров. Конфликт — между нашим, советским шахматистом, молодым и талантливым…

— Чижиком! — вставил Спасский.

— Дроздовым, — ответил я. — Или Скворцовым, там придумается. А с другой стороны — сильный и опытный невозвращенец…

— Карпов! То есть Щукин или Сомов!

— Возможно. В общем, что-то такое. Проблема была в женских образах — мы же здесь без них. Но явилась Белая Каисса, вдохновительница нашего шахматиста, и Черная Каисса — муза невозвращенца.

— Одетта и Одиллия…

— Да, в этом роде. С либретто ещё работать и работать. Есть кому.

— Но чемпионом станет, конечно, Чижик.

— Победит наш, советский человек. Разумеется. Требование жанра. Это же советская опера. Будет идти на сцене наших советских театров. И билеты будут покупать наши советские люди. Зачем им победитель-невозвращенец? Да и с идеологической стороны нехорошо.

— И потому вы стремитесь выиграть турнир! — сказал Спасский, не скрывая досады.

— Я стремлюсь победить, потому что это и цель, и смысл любой игры — стремиться к выигрышу. И да, если мне удастся занять первое место, это пойдет на пользу опере, будет бесплатной рекламой. Что в том плохого? Только хорошее. Для меня.

— Вы в партию вступать не думаете? — вдруг спросил Спасский.

— В партию? Я комсомолец.

— Комсомолец перед партийцем — как кандидат в мастера перед гроссмейстером. Без шансов. Вы, Михаил, думаете, что ваши таланты что-то значат? Были, знаете, таланты и покрупнее. Вавилов, Мейерхольд, а потом чик-чирик, и где они, те таланты…

— Вы, Борис Васильевич, всерьёз полагаете, что мне угрожает чик-чирик?

— Возможно. Даже очень возможно. Уж слишком вы выделяетесь, Михаил. И слава, и почёт, и деньги, много денег. Это не прощается — такой успех. Еще вот опера — это ведь опять и слава, и деньги?

— У нас многие пишут оперы, некоторые — дюжинами. Ну, не многие, но в смысле — есть. Театры не простаивают. И да, они зарабатывают хорошие деньги.

— Но миллиона в валюте они не зарабатывают. Вряд ли.

— От миллиона лично я получу один процент. В валюте.