— Лет пять назад начали пропадать люди, каждый день по два человека. Усилили режим, назначили комендантский час: искали убийцу. Темное время было. Каждый боялся оставаться в одиночестве. Раньше С’килл и Кайл были как братья. Когда смерти прекратились, Кайл стал цепляться к С’киллу и тем, кого он выбирал, злился на него. Говорят, только ты никому ни слова… — Лифанити замялась. — Первой пропавшей была Киара, самая красивая из жриц, и Кайл ее любил. Говорят, — повторила она, — Кайл ее обратил в подобную себе и кормил людьми. Боги не обращают людей в себе подобных, естественно. Люди, заслужившие вечность с помощью технологий, ее предоставляют, они не умирают, но вот сил, как у богов, у них нет.

Она говорила про псевдовампиров, значит, их создавали здесь.

— Истинным богам после обращения нужна настоящая кровь. Очень много крови. Кайл кормил новообращенную людьми. С’килл раскрыл секрет Кайла и убил Киару. Но не рассказал совету об этом, чтобы спасти жизнь брата. Но это слухи.

— Ты слишком много знаешь.

— Многое говорят вслух, когда тебя не замечают.

— Теперь понятно, почему Кайл так вцепился в меня. Если это так, он приготовился мстить, а не развлекаться.

Я спрятала таблетку, куда указала Лифанити: в вышивке туники находился зазор, куда можно было ее положить для сохранности.

* * *

Час тридцать две минуты.

Отсчет начался. Я застыла возле золотой двери, и только звуки шагов провожающего отдавались глухими ударами… Или так стучало мое сердце? Я потрогала таблетку: она надежно крепилась в узорчатой вышивке. Самое время было ее принять и стать послушной текущей кошкой, умирающей от желания.

Браслет пикнул. Я вздрогнула. На экране появилось предупреждение: меня ждали. Синяя таблетка манила простым решением и легким выходом. Простым, но необязательно правильным. Я многое пережила и не слетела с катушек… почти.

Одним быстрым движением отшвырнула таблетку.

Я боялась боли и унижений, но не буду бегать и скрываться. Это мое тело, моя жизнь, и я должна осознавать все, что происходит со мной. Раньше справлялась… почти. Лучше было оставаться в сознании.

Задержав дыхание, я открыла дверь, словно ступила босыми ногами на стекло. Золотые палаты встретили меня роскошью: балдахины над кроватью, массивные позолоченные кресла, изящные египетские колонны, атласные подушки в бежевых тонах. Посередине зала находился водопад: вода странным образом текла вверх и ниспадала в потолок. Приглушенный свет придавал атмосфере таинственности.

Дверь закрылась за мной с тяжелым грохотом. Я с осторожностью обошла кровать. Арка с золотой отделкой приглашала во вторую комнату. Собрав в кулак всю смелость, я ступила внутрь и сразу услышала, вероятно преодолев невидимую звукоизоляцию, приглушенный плач и резкий свист хлыста. Я вздрогнула, точно разряд тока ударил по нервам. Этот звук ни с чем не спутаешь, его не забыть. Откинув алую занавесь, скрывавшую обзор, я увидела прикованную к стене девушку и Кайла с кнутом, внимательно изучающего ее раны, проводя по ним рукой и растирая кровь по обнаженной спине жертвы, наслаждаясь ее страданием.

— На колени, — скомандовал он, даже не оборачиваясь ко мне.

Я исполнила приказ.

Палач любовался трудами своих рук: растерзанным обнаженным телом. Струи крови окрашивали белоснежную кожу наложницы, которая затравленно скулила. Кайл с каменным лицом поиграл кнутом, сделал несколько предупреждающих выпадов. При каждом звуке фола девушка вздрагивала. Я не могла глубоко вдохнуть: грудь словно сковало железным обручем. Кайл наслаждался властью. Кнут извивался и бился о пол, прежде чем наброситься и опоить жертву жгучим ядом. Девушка закричала истошно и жалобно, ее ноги подкосились, пальцы ног поджались. Безвольная кукла повисла на кандалах.

Всплыли старые страхи, зарубцевавшиеся, казалось, ушедшие в недра сознания. Страх вцепился черной липкой жижей, заполнил легкие, дышать стало сложно, выступил холодный пот. Кайл откинул кнут и, расстегнув ширинку кожаных штанов, вошел в несопротивляющуюся жертву. Он быстро двигался, вцепившись в ее окровавленные бедра, насиловал. Слишком большой член вбивался в содрогающееся тело, ублюдок прижимался грудью к спине жертвы, языком, напоминающим моллюска, слизывал кровь. Раздавались пошлые шлепки и приглушенные всхлипы. Девушка не боролась, да и смысла в этом не было. Она закусила губы, растрепанные волосы прилипли к спине. На фоне его мощного торса жертва выглядела хрупкой, почти невесомой.

Табло браслета указывало, что остался один час и двадцать одна минута. Время тянулось слишком долго. Я надеялась, что их соитие продлится как можно дольше… Чужая боль продлится дольше? Ледяная хватка сжала внутренности.

Вскоре ему надоело брать безвольную куклу, потерявшую сознание от боли. Кайл посмотрел на нее, как на использованный материал, и впервые перевел взгляд на меня: