Зато моё внимание привлекла плаха, установленная у стен тюрьмы. Тут собралось намного меньше любопытных, не раздавалось восторженных криков, было поменьше охраны. Люди в толпе рыдали и причитали, кто-то безуспешно взывал о помиловании. Здесь казнили преступников, не относящихся к культу. Впрочем, казнили не всех. Толстый судейский чиновник зачитывал список преступлений очередного осужденного и оглашал смертный приговор. После чего другой чиновник назначал сумму выкупа и ждал реакции стоящих в первом ряду купцов. Это были работорговцы – они пришли сюда для покупки живого товара.

Если никакой реакции не следовало, то упирающегося арестанта помощники палача тащили на плаху, силой ставили на четвереньки и пригибали голову к массивному окровавленному чурбану. Следовал широкий замах топора, глухой удар, и голова преступника падала в большую плетёную корзину. А агонизирующее тело сбрасывали в люк на помосте.

Но обычно кто-то из работорговцев лениво поднимал руку, соглашаясь купить раба. Помощник купца отсчитывал судейским объявленное количество монет, и слуги уводили сияющего от счастья преступника, избежавшего немедленной смерти. Возможно, уже очень скоро, отупев от непосильного труда и побоев, эти рабы будут жалеть, что их не убили сразу. Но пока что они смеялись и готовы были целовать ноги своим новым хозяевам.

Не все приговорённые оказались людьми – попадались и дварфы, и полуэльфы, был даже один гном. Гнома выкупить было нельзя – его судили за убийство городского стражника. После того как судья огласил смертный приговор, гном визжал так, что закладывало уши. Бороться с державшими его охранниками он не пытался, просто визжал и визжал, пока топор палача не пресёк его никчёмную жизнь.

Большинство арестантов обвинялись в разбое и убийствах, хотя встречались и воры. Я сразу заметил, что никто из приговорённых не состоял в Гильдии Воров. То ли профессиональные воры редко попадались, то ли гильдия заботилась, чтобы её члены не попадали в списки смертников. Это несколько обнадёживало. Я потянул Каришку за рукав, предложив убраться отсюда. Всё-таки зрелище казни было малоприятным, временами меня начинало мутить, но Каришка просила ещё подождать, так как осталось всего с десяток преступников. Я согласился и решил повнимательнее рассмотреть последних смертников.

Я не физиономист, но порок и злоба настолько отчётливо впечатались в лица этих людей, что я не сомневался – невиновных тут нет. Разве что минотавр выделялся на фоне этих отбросов общества. И не только габаритами – он был высотой около двух с половиной метров и очень широк в плечах, – но и каким-то внутренним огнём, сверкавшим в глазах. Он единственный стоял с гордо поднятой головой. Его жестоко избили, бесчисленные следы от плетей густой сетью испещрили тело, морда покрылась запёкшейся кровью, а огромная правая рука безжизненно болталась. Но он так и не смирился со своей участью – четверо дюжих стражников с трудом удерживали гиганта, который то и дело пробовал сковывавшие его тело цепи на прочность.

Судья зачитал список преступлений. Минотавр служил наёмником у одного из баронов, который вышел из подчинения Совету Рыцарства. Защищая мятежного барона, оказал сопротивление солдатам Империи, убив и искалечив несколько человек. Попал в плен и был продан в рабство, однако отказался подчиняться хозяину, несмотря на все угрозы и побои. Был перепродан гладиатором на арену Холфорда, однако вскоре попытался бежать вместе с оружием. При побеге убил охранника, но был схвачен и приговорён к смерти.

– Обвинения очень серьёзные, двести золотых, – скучающим голосом проговорил чиновник.

– Двести? Дороговато что-то. Он же искалечен и к тому же буйный. Его всю жизнь придётся держать в кольце подчинения, – стал спорить один из работорговцев.

– Сто пятьдесят, – согласился снизить цену судейский.

Работорговец приказал своему слуге осмотреть товар. Юркий горбун в шутовском наряде, кривляясь и паясничая, смешной подпрыгивающей походкой подошёл к связанному минотавру и приказал тому показать зубы. В ответ раздался грозный рык:

– Пошёл прочь! Я скорее умру, чем соглашусь стать рабом! Я убью любого, кто попытается надеть на меня ошейник подчинения! Я жил свободным и умру свободным! – Зверь, в который уже раз, попытался вырваться из опутывающих тело цепей, за что получил несколько сильных ударов древками копий.

Шут отпрыгнул от страшного монстра и обернулся к своему хозяину, ожидая дальнейших распоряжений. Купец же после демонстрации неповиновения потерял всякий интерес к минотавру. Других покупателей не нашлось.

– Приговаривается к смерти! – проговорил судья.

– Стойте! Я покупаю его! – громко произнёс я.

Да, я решил вмешаться. По многим причинам. Во-первых, я симпатизировал этому гордому силачу. Собственно, на мой взгляд, он был единственным из всей толпы преступников, кто заслуживал помилования. Кроме того, я вспомнил слова пророчества:

Рога, насколько я понимал, из всех разумных существ Пангеи имелись только у некоторых видов демонов и у минотавров. Минотавры очень редко встречаются. Возможно, в пророчестве упоминался именно этот минотавр? Моё желание удивило присутствующих. Все, кроме самого минотавра, повернули головы в мою сторону.

– Не слушайте его, – громко выкрикнул один из купцов. – Он ещё неразумный ребёнок, не понимает, что творит. Думает, что это игрушки.

– Не думаю, что ребёнок может купить такого опасного монстра, – согласился судья. – Этот минотавр убьёт своего хозяина сразу же, как только с него снимут цепь.

Все соглашались с судьёй и требовали немедленно казнить убийцу. Но тут неожиданно раздался одинокий голос в мою поддержку. Говорил старец в жреческих одеждах: