В 17.40 танковая колонна начала движение по Вильгельмштрассе на юг, в сторону площади Бель-Альянс-Платц. Три дня назад эта площадь и примыкающей к ней мост через Ландверканал были эпицентром боевых действий. При отходе немцы неудачно взорвали удерживаемый ими мост. Он был разрушен лишь частично, и по узкой полосе уцелевшего полотна приданные мотострелкам генерала Хегатурова танки прорвались на северный берег и закрепились в районе Галльских ворот. Об этих боях теперь напоминали разбросанные по всей площади сожжение остовы тридцатьчетвёрок.

Перед мостом колонна остановилась.

Остановку танка Колесов почувствовал своими рёбрами, поскольку лежащий на нём «доктор» Гитлера сильно надавил на него своим телом. Из-за тесноты в танке «интернированные» были положены штабелем в отсек для снарядов, словно, неодушевлённые предметы. В общем-то, наверное, Талль прав, - подумал Алексей. Грубое обращение с ними было элементом военной предосторожности, да и вообще это было в стиле СМЕРШ – забрать всех, а потом разбираться. Вот только дожить бы до того, как они разберутся, - с трудом сдерживая тушу своего попутчика, уже почти задыхаясь от сдавленной грудной клетки, взмолился Колесов.

Увидев околышек фуражки восседающего на головном танке полковника Клименко, охрана моста и военные регулировщики остановили встречную колонну и открыли зелёную улицу оперативной группе военной контрразведки. Осторожно пройдя по бровке уцелевшего моста, танки вышли на широкую улицу и, заметно прибавив скорость, в противоход наступающим частям устремились к окраинам Берлина.

По ощущениям Колесова они ехали уже час, и не известно сколько еще предстояло. От полной неподвижности и постоянного давления всё его тело затекло и онемело. К сдавленности примешивались невыносимая жара и удушливый запах солярки внутри танка. Ехать так дальше он не мог физически. Его охватила паника, и он почувствовал, что вот-вот закричит. Он попытался сбросить с себя навалившееся на него тело, однако эта борьба привлекла внимание пулемётчика танка, на которого была возложена охрана. Несколькими ударами приклада своего автомата по спине лежащего сверху он быстро восстановил порядок внутри танка. При каждом ударе охранника груз на груди Колесова казался ему всё тяжелее и тяжелее, пока окончательно не расплющил его. Тогда Алексей и потерял сознание.

- Сдох? Ну и хуй с ним, - это были последние слова, что он услышал сквозь пелену забытья.

Очнулся он от потока свежего весеннего воздуха, хлынувшего внутрь танка через открытый люк.

- Приехали, вылезай! – приказал кто-то на башне.

Голос этот показался Колесову хорошо знакомым, но кому он принадлежал, сразу вспомнить не мог.

Когда, обессилевший, он выбрался из танка, то первым, кого он увидел, был Талль в шинели полковника СМЕРШ. После потери сознания Алексей еще плохо соображал, но капельки крови на шинели Талля он заметил сразу.

Колесов огляделся по сторонам. Колонна из четырёх танков стояла на берегу какого-то озера. Рядом с ними стояли несколько человек в штатском.

Спускаясь с брони на землю, Алексей чуть не наступил на чье-то тело, лежащее рядом с гусеницами танка. Это был тот самый пулемётчик, который охранял интернированных. У него было перерезано горло. Мёртвые тела остальных членов экипажей были свалены чуть поодаль.

Должно быть, полковник Клименко был убит еще в Берлине, раз его головная машина привела всё остальные танки на берег этого озера, - предположил Алексей. Ведомые двигались за своим командиром, не зная, что тот уже мёртв.

В состоянии оцепенения он услышал обращённые к нему слова Талля:

- Идеальный прорыв, Колесов! Жаль, что об этом не напишут в учебниках военной истории.

Алексей ничего не ответил. Всё стало на свои места в его наивной голове. Единственное, чего он ещё не мог понять – почему его не убили как всех?

Он посмотрел в сторону озера. Там несколько человек в прибрежных зарослях быстро скатывали большую маскировочную сеть, которая накрывала умело прикрытый от чужих глаз тёмно-серый гидроплан.

Затем по перекинутым с берега деревянным мосткам на крыло самолёта медленно, поддерживая его за обе руки, перевели еле волочащего ноги Гитлера. Дойдя до середины крыла, Адольф остановился и оглянулся назад.

- Что это горит на горизонте? – спросил еще не отошедший от наркоза фюрер.

-Это просто закат, - ответил сопровождающий.