– Он был с нами, – с легкой хрипотцой сообщила Шайя, когда они остановились напротив. В отражении инфрасканера выглядели все трое неважно. На Петре и Шайе были запыленные, вымазанные грязноватыми разводами и царапинами пилотники – прочные обтягивающие тела костюмы. Предназначенные для пилотирования в коконах боевых роботов и хорошо защищавшие от перегрузок, на крайний случай они вполне годились и для походов по туннелям. Удобно устроив приклад на изгибе локтя, Петр держал наизготовку лазерный карабин, такой же, какой прихватила Зайда из лаборатории. Шайя двигалась налегке, положив ладонь на рукоять игломета, покоившегося в набедренных креплениях. Капрал, в обычной грязной, измятой форменной одежде, оказался без оружия. На запыленных, осунувшихся лицах всех троих проступала усталость, у Петра на щеках и лбу алели багровые пятна ожогов. Путь у них тоже оказался не из легких.

– Что значит «был»? – С нажимом уточнила Зайда, мрачно уставившись на Шайю. – Не тяни время, девушка.

– Ваш компаньон погиб, – вместо нее ответил Петр. – Мне жаль.

– Чушь. – Зайда словно окаменела от этого известия.

– У нас есть запись, – почти равнодушно пожала плечами девушка, усталость сильно притупила ее чувства. – Мне тоже жаль.

– Надеюсь, – медленно произнесла бикаэлка, разглядывая Шайю Цедзе, словно неведомое насекомое, – ты того стоишь. Ведь он отправился за тобой. У него не было других причин лезть в самое пекло.

Шайя мгновенно вспыхнула, защищаясь, запальчиво бросила в ответ:

– Я не просила его бросаться мне на помощь, к тому же он прибыл слишком поздно, меня спас Петр!

Движение бикаэлки оказалось быстрым, невероятно быстрым. Никто не успел опомниться, как ее рука вцепилась в край ворота пилотника девушки, одним могучим движением она встряхнула ее небрежно, словно нашкодившего котенка:

– Этот мальчишка был мне как сын. Не смей говорить о нем таким тоном.

Шайя побледнела, но не нашлась что ответить – такая ледяная ярость стыла в глазах Зайды, что разумнее было промолчать.

– Поосторожнее, дамочка, – Петр попытался стряхнуть руку бикаэлки со своей спутницы, – не стоит распускать руки…

И тут же отлетел от могучего удара в грудь, впечатался спиной в стену – хотя Зайда, казалось, едва взмахнула рукой. «Лакар» Петра, вырвавшись из пальцев, с громким стуком приземлился в нескольких метрах от него.

– Прекратите! – вспылил капитан Семик. – Мы тут кое-кого преследуем, если вы еще не забыли! У нас нет времени на выяснении подробностей гибели вашего компаньона, двигаемся дальше! Все ясно?!

Неожиданно пол под ногами ощутимо вздрогнул. Все замерли. А спустя всего пару секунд донесся приглушенный грохот, размноженных эхом от стен туннеля.

– Он все-таки взорвал эту чертову пробку… Капрал, пилоты, вас это тоже касается, теперь вы все под моим командованием! Зайда, отпусти ее наконец! Так, все за мной!

И Семик без лишних слов рванул вперед. Его нелепая коренастая фигура показала неожиданную прыть, словно минуту назад он и не спотыкался от усталости на каждом шагу. Петр подобрал «лакар», яростно глянул на бикаэлку, подхватил все еще ошеломленную ее реакцией Шайю под руку и уволок вслед за новоявленным командиром.

Тавеллианец и Зайда остались одни.

«Не верю».

Еще ни разу за все десятилетия партнерства тавеллианец не видел бикаэлку настолько растерянной. Озадаченной, сомневающейся в чем-то – это да, было. Но растерянной, словно совершенно обычный человек… и оглушенной небывалой болью… Нет, такой он ее не видел. Он постарался незаметно забрать ее боль, но увы, его попытка незамеченной не осталась, слишком хорошо они знали друг друга: