Глава 48

На следующее утро Мэнн приехал в штаб-квартиру, когда Макс уходил, дав показания сержанту Энджи. На лестнице они встретились, и детектив подумал, что полицейский участок определенно не самое любимое место Макса. Когда Джонни смотрел, как маленький водитель, мелко перебирая ногами, семенил по коридору к выходу, ему вдруг пришло на ум, что таксист похож на бегущую с корабля крысу.

В офисе присутствовал один лишь Энджи, занимавшийся изучением файлов и ушедший в это занятие с головой. Офис был маленький и тесный. У трех стен помещались столы офицеров, а у четвертой, в которой находилась дверь, стояли набитые папками с документами канцелярские шкафы. В центре комнаты оставалось так мало свободного пространства, что если всем трем офицерам приходилось по какой-то причине одновременно подниматься с места, спинки их стульев соприкасались. В сущности, офис представлял собой часть изначально весьма просторной комнаты в георгианском стиле с мраморным камином и украшенными лепниной высокими потолками, которую на протяжении ряда лет неоднократно перестраивали и перегораживали временными стенами для создания дополнительных помещений. Так что из всего георгианского великолепия в офисе осталось только высокое окно с декоративной рамой.

Войдя в офис, детектив сразу же скинул пиджак и повесил на спинку стула. Энджи поднял голову и машинально кивнул коллеге, продолжая о чем-то напряженно размышлять.

Детектив обошел вокруг стола, чтобы опустить шторы. В окно било солнце, и жара казалась бы нестерпимой, если бы с моря не дул прохладный бриз. Поэтому Мэнн открыл окно как можно шире. Его глаза с темными кругами резало от усталости. Когда в оконном стекле мелькнуло отражение, он неожиданно снова подумал о Хелен. Бывшая возлюбленная сто раз говорила ему, чтобы он больше спал, поскольку от недосыпа на его лице появляется выражение обреченности. Бывало, в такие минуты она усаживалась на стул рядом с ним и, велев закрыть глаза, начинала массировать голову и плечи. Она часто говорила, что хочет заботиться о нем и очень любит. Теперь Мэнн жалел, что не ответил ей тем же. Однако надеялся, что, где бы Хелен сейчас ни оказалась, она знает, как сильно ему недостает ее.

Инспектор устремил взгляд в сторону зданий, составлявших постройки гавани, за которыми открывалось море. Потом на секунду прикрыл глаза, и на него снизошло благословенное спокойствие. Инспектор мысленно улыбнулся проступившему в сознании образу Хелен, и тот одарил его ответной улыбкой. После этого перед его мысленным взором неожиданно возникла Джорджина, и сыщик распахнул глаза. В эту секунду открылась дверь, и в комнату вошел улыбающийся Креветка, направившийся затем к своему столу.

Его стол являл собой просто образец захламленности. На нем горами высились стопки файлов, стояли пустые жестянки из-под прохладительных напитков и валялись щетки для волос и прочие принадлежности для ухода за прической. Стол Энджи, наоборот, поражал образцовым порядком: все файлы, которые сержант просматривал, были рассортированы по именам и датам. Что же касается стола Мэнна, то он, можно сказать, пустовал, ибо инспектор терпеть не мог, когда его рабочее место загромождали какие-либо предметы или бумаги, и складывал все во внутренние ящики. Сыщик заглянул через плечо Энджи в его бумаги. Тот как раз приступил к переписыванию набело протокола беседы с Максом.

— Что-нибудь интересное сообщил?

Энджи отложил ручку и поднял глаза.

— Макс, он же, согласно паспорту, Фон Манн Так, проработал водителем такси тридцать лет. Утверждает, что знал всех этих девушек не слишком хорошо, так как просто подвозил их до места работы, и дальше знакомство не шло. С Люси он знаком чуть лучше, но в любом случае первой заговаривала с ним обычно она. Насколько я понял, плохо знает английский язык и относительно того, что касается общения с девушками, скорее всего не врет. Однако во время допроса он нервничал, постоянно ерзал на стуле, избегал смотреть в глаза, короче, чувствовал себя не в своей тарелке. Я не знаю, в чем он виноват, но, похоже, сделал что-то такое, о чем не хочет ставить нас в известность. Как бы то ни было, сомневаюсь, что он кого-то убил. Кроме того, Макс почти старик, и мне трудно представить его в роли убийцы. Это не говоря уже о том, что он значительно меньше ростом и легче убитых женщин. Бернадетта по крайней мере вдвое больше его и тяжелее. Надо, однако, заметить, что он куда умнее, чем кажется.

— Рассказал что-нибудь о своей жизни?

— Рассказал, но богатой событиями ее не назовешь. Так, он никогда не имел своей семьи и большую часть жизни прожил в одной квартире с отцом и братом, который в настоящее время работает на местного предпринимателя Йонг-Дим-Сума. Что же касается отца, доктора Фона, то он в прошлом был довольно известным врачом и владел процветающей практикой. Так что это семейство когда-то обладало неплохими средствами.

— И что же с ним случилось?

— Практика захирела, когда умерла мать Макса. Отец женился во второй раз, но в скором времени его бизнес окончательно развалился, а жена исчезла в неизвестном направлении. Однако остались кое-какие семейные связи. — Энджи ухмыльнулся. — Ручаюсь, они тебе понравятся. Первая жена доктора приходилась сестрой матери Чана. Следовательно, Макс и Чан — двоюродные братья.

— Это также превращает Макса в полноправного члена общества «Во син син», нравится это ему или нет. Поэтому я не могу не задаваться вопросом, какую работу он выполнял для этих людей. Креветка! Узнай и доложи о развитии событий на Новых территориях. Все найденные нами убитые женщины каким-то образом связаны с этим районом, и наш Мясник, похоже, хорошо осведомлен об этом. Обратите внимание: он избавляется от трупов именно там. Возможно, у него там какой-то бизнес. Необходимо также выяснить, не покупал ли кто-нибудь в этом районе в последнее время земельные участки. Короче говоря, Креветка, я должен знать обо всех новейших происшествиях и торговых сделках с недвижимостью, имевших место в этой части Гонконга.