— Я знаю, Санни рассказывал, как вы с ним развлекались с одной девицей на двоих, — сказала она раздраженно, я улыбнулся. — Но тебе не плевать.

— Точно.

Целый вечер мы провели на диване вместе, я чувствовал, что таким образом происходит наше прощание. Не знаю, как ей, но мне это было нужно. Покой. Немножко покоя перед следующими ударами. Она пообещала, что перестанет бегать за мной по кабакам и ждать чего бы то ни было. Позволит справиться с этим самому, как сумею. Я же в свою очередь продолжу ее поддерживать, пока ей это нужно, и играть ту же самую роль уникального осла, которую исполнял все эти месяцы.

Я иначе представлял себе нашу разборку. Думал о битой посуде, истериках, жестокой правде, матом выплюнутой в лицо. О произнесенных вслух мужских именах — именах моих соперников — которые бы гремели громом в моей квартире. Но на это все вдруг не осталось сил. Тишина рассказала о наших разрушенных планах намного больше. Я ублюдок, я знаю. Ублюдок, перетрахавший половину города, пока она беременная ждала меня дома, приходил ночевать пьяный или обдолбанный. Но я согласился помогать ей, потому что она попросила.

К полуночи я почувствовал себя почти хорошо.

Когда мы встали с дивана, чтобы пойти спать по разным комнатам, она вдруг произнесла: «Но я за тебя буду бороться. Настала моя очередь».

— Очередь чего? — прищурился, не понимая.

— Завоевывать тебя, — она улыбнулась и подмигнула, а я осознал, что короткое облегчение оказалось мнимым. Ненастоящим, как и все мои отношения с этой женщиной. После нашего разговора ни черта не изменилось. Просто она снова победила. Я в той же самой яме, только теперь виноват сам, потому что добровольно согласился.

Ну а прошлая ночь носит имя Забвение. Настолько быстрая и сочная, что раздумьям просто не нашлось в ней места. Я забыл обо всем. В отдельные моменты мне казалось, что я провалился в четырехмерное пространство и смотрю на себя одновременно в прошлом и настоящем, сравниваю… не уверен, впрочем, что это нормально. Боже, хоть ластиком этот штамп долбаный стирай, да толку-то! Бесит-бесит-бесит.

Однажды я проснусь и не почувствую боли. Вообще. Я раньше думал, что в это утро рядом со мной будет женщина, но спустя годы мыканий убедился, что искать замену бесполезно. Я буду один. Открою глаза и улыбнусь, потому что — свободен. И дело не штампе даже, хотя на него и принято в моем случае валить все беды. Даже после того, как он исчезнет — легче не станет. Просто был родной человек, а потом стал врагом, и больше нельзя его любить. И защищать. Но ты все равно защищаешь по привычке, теперь уже от самого себя. Больше не любишь, но место в груди, откуда вырвано чувство — болит. Рана там. А с виду и не скажешь, да? С виду кажется, что пофигу на все. А знаете что? Под «лекарством» кокаинового тренера и правда пофигу.

Соскакиваю с кровати довольно шустро, ищу на стеклянном прозрачном столике отеля брошюрку, визитку, да хоть что-нибудь, чтобы понять, где нахожусь вообще? Дайте мне ориентир. Все-таки мы не на яхте, а в гостинице.

Начнем с определения города. Или страны?..

Горки-Город, Красная поляна. Отель пять звезд, ну да, чего мелочиться, я ж не понимаю, что после развода с Ксюшей ее отец сделает несколько телефонных звонков, после которых вашего покорного слугу не возьмут уже никуда — могу себе позволить не тесниться в средствах.

Все же за окном вечер. На несколько часов опоздал освободить номер, теперь придется платить еще за сутки. Настойчивый стук в дверь заставляет вздрогнуть, предчувствие плохое, но робкая надежда, что пожаловала приветливая догадливая официантка со стаканом ледяного пива и минералкой — теплится.

Бегло осмотрев комнату на предмет халата, закутываюсь в простынь и открываю.

— Привет стойким храбрым римлянам! — салютует Илюха, оглядывая мой незамысловатый прикид, заходит в комнату и прямиком к окошку, рывками раздвигает шторы, распахивает створки. — М-м-м, свежий горный воздух. Не слышал о таком?

— Хей, холодно! — поднимаю с пола одеяло и набрасываю на плечи, сам щурюсь с непривычки.

— Нифига мы напились вчера, мне приснилось, что я проиграл в казино десять штук.

— Тебе не приснилось. Какой холодно? На улице двадцать шесть градусов.

Действительно, в памяти проносятся азарт, визг, громкая музыка, веселая рулетка, которая крутится, крутится, как воронка высасывая денежки. Не помню, когда в последний раз столько смеялся.