Дети ушли к телевизору, и мы остались вдвоем.

Игорь уселся в плетеное кресло, достал сигареты и твердо сказал:

— А теперь толково все расскажи. Только честно и без бабских штучек. Я хочу помочь тебе, поэтому мне нужна вся информация, а не только то, что тебе кажется необходимым рассказать мне.

До этого я накрывала на стол, устраивала Игоря в гостевую комнату, потом мы с Сашкой мыли посуду, — в общем, возможности поговорить у нас не было. Я уселась напротив него и заерзала, не зная, с чего начать.

Прищурившись, он окинул меня внимательным взглядом:

— Загорела, похорошела невозможно. Влюбилась ты, что ли?

Я смутилась.

— Ты можешь мне не верить, но я рад за тебя. — Он грустно посмотрел на кончик своей сигареты и вздохнул: — Жалко, конечно, что все это совпало с такими неприятностями. Надеюсь, что все вместе мы с этим разберемся. Да, кстати, я тут встретил своего старого знакомого, Михаила Исааковича Штильмана, он к этому делу тоже имеет отношение?

— Да, но только косвенное! Он должен был заверить завещание, но человек, который его собирался подписать, умер. А вот почему он не уезжает, я не знаю! Я и дома-то сегодня почти не была.

Игорь хмыкнул:

— Завещание, говоришь? Я, честно сказать, когда слушал Ленку, думал, она шутит. А у вас тут прямо, как в сериале страсти разыгрались! Садись-ка, подруга, и рассказывай.

Я воспротивилась, было:

— Да это долго!

— А я никуда не тороплюсь.

Игорь внимательно выслушал мою историю, помолчал. Потом попросил:

— Я хотел бы увидеть фотографию твоей матери.

Я кивнула. Поднялась в кабинет, сняла со стены фотографию родителей, принесла Игорю.

Он внимательно рассмотрел ее, задумчиво сказал: