— Я понял. Той ночью ты тоже выходил из дома?

Илья кивнул.

— Я не мог уснуть. Была сильная гроза, уже начался дождь. Я выглянул в окно, и увидел, как ты прошел через калитку. Мне стало любопытно, и я спустился вниз, просто спрыгнув с балкона. Я понял, что ты с кем-то разговариваешь в библиотеке. Еще в ресторане я заметил, что Ксения поглядывает в твою сторону, и подумал, что вы с ней... А потом я решил, что мне нужно увидеть Леру. Я поднялся на веранду и в свете молний нашел ее спящей на веранде. Я не могу этого объяснить, но я не смог уйти. Кроме всего прочего, обратная дорога была закрыта, вы с Ксенией еще были в библиотеке. Потом я увидел, что Лера проснулась, тут же вернулся и ты. Я видел, что ты стал ее обхаживать, и мне было противно, что ты-то с ней, то с этой Барби. И за Гошку было обидно. Я тогда разозлился ужасно, решил, что пойду в дом, возьму ружье и выстрелю в окно. Не знаю, почему эта идиотская мысль пришла мне в голову, но только я влетел, весь мокрый, в дом, схватил первое попавшееся ружье, и тут наткнулся на деда. Уж не знаю, как это ему пришло в голову, только он решил, что я хочу застрелить кого-то. Себя, или Леру, я даже не знаю. Он отобрал у меня ружье и был так сердит, что я мгновенно пришел в себя. Я пытался ему объяснить, но он, кажется, не слышал меня. Я решил, что будет лучше, если я объяснюсь с ним завтра. А завтра уже не было, ну, то есть, объяснить я ничего не смог.

Он оглянулся на Лизу, она ободряюще кивнула ему.

Илья виновато глянул на Сергея:

— Вечером я узнал, что тебя закрыли, и хотел пойти признаться. Только тогда пришлось бы рассказывать этому придурку, что я, вроде, подглядывал за Лерой. Мне этого ужасно не хотелось. А еще я услышал, как Ксения говорила Алле, что ты не такой дурак и не позволишь себя арестовать просто так. Вроде, она узнала кого-то из парней, что занимались твоим делом. И я подумал, что могу промолчать.

Я спросил Илью:

— Когда вы с дедом расстались, где ты оставил ружье?

Илья мрачно сказал:

— Оно просто осталось в кабинете на столе. Он был так сердит, что я предпочел убраться.

— И больше ты никого не видел?

— Нет. Я поднялся к себе. Злость улеглась, но уснуть я не мог. Зажег свет, сел рисовать. А утром уже и не закончил, все так сошлось.

Лиза попросила Сергея:

— Вы не сердитесь на него. Он мучался очень. А потом я приехала, и он мне все выложил. Мы уже приходили сегодня, только вас дома не было.

Сергей потер лицо.

— Я не сержусь.

Илья вздохнул и сказал:

— Если надо, я все повторю в милиции.

— Не надо. Пусть сами шевелятся.

— Но что-то я должен сделать? Я так не могу.