Георгий вспомнил Татьяну — свою последнюю любовницу. Они жили вместе так долго, что давно перешли грань пылкой страсти, и он уже не однажды изменял ей, но она делала вид, что не знает этого. А он терзался, не имея духу порвать с ней.

Возвращаясь домой, Георгий обычно находил Татьяну в спальне. Она перелистывала, подставив колени, какой-нибудь альбом интерьеров дворцов, картин или скульптур, либо сидела перед зеркалом, проделывая те сложные манипуляции, которые помогали ей сохранить красоту и свежесть. Георгий целовал ее в щеку, плечо или затылок (только не в губы). Он целовал ее и, раздеваясь, осведомлялся, как провела она день. Татьяна начинала рассказ и Георгий внимал с отсутствующим видом, продолжая думать о своем, следя за неторопливым ритмом фраз и кивая в нужных местах. Затем шел в ванную комнату.

Татьяна всегда встречала его взглядом, когда он возвращался и либо вновь погружалась в пышные залы и темные полотна, либо откладывала книгу и гасила свет. Они была удачной парой, досконально изучили друг друга, и прежнее буйство страсти превратилось в культурное и полезное занятие. Их ощущения были приглушенными и благостными. Потом Татьяна снова включала свет, чтобы еще часок, другой почитать, а Георгий, отвернувшись к стене, засыпал, чтобы утром вернуться к своему Великому Шансу — БИ.

У него все было продумано — комар носу не подточит. Двое из парней Матвеева (нанятого им детектива) работали в газетных киосках. Один в отеле, другой — неподалеку в городе. Покупая газеты, он ничем не выдавая себя, получал все последние сведения, которые удалось собрать Матвееву и его людям. Информация записывалась дедовским способом — молоком на полях газеты. При нагревании ее над электрической лампой проступали бледно-коричневые буквы. Не самый лучший метод, но зато он не требовал специального оборудования и материалов, которые могли бы быть обнаружены, если за ними начнется слежка.

Сам Матвеев поселился на окраине, довольно далеко от моря, в двухэтажном домике, сзади которого буйно разросся бурьян, а на улицу, где он стоял, время не заглядывало, пожалуй, с начала века. Булыжная мостовая, старинный четырехгранный фонарь на углу, палисаднички с цветами за низкими заборчиками. Для конспиративной квартиры место представлялось очень удачным. Тишина и пустота улицы затрудняли слежку, а заросший бурьяном пустырь, переходивший в рощу, тянувшуюся до самого шоссе, открывал прекрасный путь на случай вынужденного бегства.

На настоящий момент, как это следовало из «Московского комсомольца», за БИ не было замечено ничего подозрительного. Дни его были построены одинаково: до обеда он работал с помощником и секретаршей, рассылал факсы и делал телефонные звонки. Посетителей было мало: либо старые, проверенные уже партнеры, либо местные предприниматели, надеющиеся получить финансовую поддержку. Из последних к БИ были допущены единицы, так что их «проработка» заняла не слишком много времени. Отсутствие результатов не огорчило Георгия, он и не рассчитывал особенно-то на них, конспирация у БИ была поставлена идеально.

Тем не менее, вскоре он убедился, что был прав, сделав ставку на эту курортную историю. Однажды на исходе первой недели агенту наружного наблюдения посчастливилось увидеть какое-то темное тело, опустившееся на крышу отеля. Оно двигалось совершенно бесшумно и по форме напоминало вертолет. Объект пробыл на крыше около 15 минут и улетел в сторону моря. На следующий день БИ приобрел контрольный пакет акций компании, о которой никто слыхом не слыхивал, а еще через три дня с ней заключило контракт министерство обороны. Проект был совместным, и США вложили в него 200 миллионов долларов.

Этот эпизод навел Георгия на мысль, что большая часть информации поступает к БИ заблаговременно по скрытым каналам и только в экстремальных ситуациях он идет на прямой контакт. Оставалось выяснить, что это за каналы и куда ведут.

Матвеев предложил проработать, поначалу казалось неплохую идею, поискать в явной жизни БИ что-нибудь, аналогичное их выдумке с газетными киосками. Был составлен детальный график дневных передвижений объекта, его аккуратно «водили» три дня, но безрезультатно. Газеты БИ приносили в номер, на пляже он проводил время уединенно, с женщинами не встречался, друзей не имел, нигде, кроме бара, не бывал. Поскольку газеты он получал из киоска, в котором сидел человек Матвеева, этот канал отпадал и оставалось всего пять точек соприкосновения с внешним миром: референт, секретарша, официант, подающий завтрак и обед (БИ никогда не ужинал), метрдотель, предлагающий обеденное меню и бармен, получающий деньги и отсчитывающий сдачи.

Хотя оба служащих БИ были давно проверены и перепроверены, их «просветили» снова, чтобы убедиться, что Беспроигрышный Игрок есть Беспроигрышный Игрок и достаточно умен, и референт, и секретарша были чисты. То же выяснилось вскоре и в отношении официанта, а вот с метром и барменом оказалось сложнее. Оба вели рассеянный образ жизни и виделись в течение дня с такой уймой людей, что утверждать что-либо наверняка было просто невозможно. Их приходилось держать под постоянным наблюдением.

Минула неделя с того вечера, как Георгий познакомился с Фаиной. В эту ночь он не остался у нее, Фаина перегрелась на солнце и чувствовала себя прескверно. Убедившись, что врач сделал все возможное, чтобы облегчить ее страдания, и она засыпает под действием укола снотворного, Георгий отправился в своей номер.

Раздевшись, он бросился на кровать. Лежал, подложив руки под затылок, и смотрел сквозь огромное окно в звездную бездну. В голове табуном неслись мысли, планы… Незаметно он уснул. Проснулся Георгий от пронзившего сердце внезапного испуга. Взглянул в окно, прислушался — стояла глубокая ночь и полная, почти полная тишина. Из коридора доносилось тихое царапанье. Георгий бесшумно поднялся, достал из сумки, стоявшей подле кровати пистолет и подкрался к двери номера. Кто-то возился за ней, пытаясь открыть замок. И не слишком таился. Видимо знал, что хозяин должен ночевать в другом месте.

Дверь, наконец, поддалась усилиям взломщика и отворилась. Черная фигура скользнула мимо Георгия по короткому коридорчику и ступила в комнату.

— Стой! — шепнул Георгий ей в спину. Фигура на мгновенье застыла, затем молниеносно обернулась, и его плечо пронзила острая боль. Лежавший на спусковом крючке палец непроизвольно дернулся. Шум от падения тела был громче, чем выстрел его маленького, снабженного глушителем пистолета.

Постанывая от боли, Георгий запер дверь, прошел в комнату и включил свет. Перед ним на спине лежал пожилой бармен, которого они с Матвеевым «разрабатывали» как возможного связника БИ. Слева на белой рубашке его расплывалось кровавое пятно.

Вызванные Георгием люди Матвеева тихо убрали тело я ликвидировали кровавые следы на ковре. Затем они вдвоем, потягивая «Абсолют», обсудили происшедшее и пришли к выводу: БИ не имеет к этому нападению никакого отношения. Оно спровоцировано неосторожностью самого Георгия. Днем он принес в номер большую сумму денег — хотел сделать подарок Фаине, купить приглянувшийся ему серебряный гарнитур с камнями — браслет, серьги, кольцо и колье. Помнится, они опаздывали на прогулочный пароход, он в спешке сунул деньги в сейф за картиной, кинул какую-то шутку убиравшей номер горничной и вылетел вон. Скорее всего это была заурядная попытка ограбления. Тем не менее, провериться было необходимо. Матвеев увеличил его невидимое сопровождение с двух до четырех человек. Если за Георгием следят, через пару дней это станет очевидно.

Два дня прошли и он смог вздохнуть облегченно — все было чисто. По этому поводу Георгий устроил пир, во время которого сделал два важных шага, рассказал обо всем Фаине и сделал ей предложение. Им было, что обсудить, и они легли спать только на рассвете.