— Почему от вас так странно пахнет?

— Лищ-щно за-анимаюсь протиркой ци-ифирь… Ик!…бла-атов мех-ханизмов… Ик!…дре-едноута, с-сэр! Со-со-огласно по-полож-жениям ис… Ик!…иструс-сии!

— Понятно, — брезгливо сморщился Сарасота, — при этом часть протирочного средства попадает внутрь? Потому и нос сизый?

— Ни… Ик!…ак не-ет, с-сэр! Это во-воз-зейсия паров ден-натурата… Ик!…на о-организм… Ик!…в у-условиях не-недос-сатощной ве… Ик!…е-ентиляс-сии. Дудкович снова икнул, при этом его глаза сильно скосились к переносице.

Кто-то из офицеров не выдержал и хохотнул.

— Значит так! — сурово сдвинул брови капитан. — Если я хоть раз застану экипаж пьющим во время боевого дежурства, лично запихну виновных в спасательную капсулу и эвакуирую за борт, невзирая на местоположение дредноута. Я понятно объясняю?

— Так точно, сэр! — дружно выкрикнули офицеры.

— Д-да, с-сэр! Боцман сдержал икоту и попытался развести глаза в стороны.

— А теперь слушай мою команду: от пирса отчалить, машинам самый малый вперёд.

Офицеры разошлись по местам боевого дежурства, вице-адмирал немного побыл в одиночестве, а потом отправился в командирскую рубку.

Громада «Тирпица» отошла от причальной стенки пирса. Неповоротливая туша с многоярусными надстройками медленно повернулась боком к сияющему в бархатной черноте Адонису. Тысячи иллюминаторов вспыхнули мириадами огней, металлические борта засверкали яркими бликами. Расположенный на корме дредноута гигантский восьмиугольник из четырнадцати огромных дюз в четыре ряда выбросил голубоватые языки пламени. Постепенно набирая ход, «Тирпиц Великий» отправился в первое боевое дежурство.