1

Космическая яхта класса «Люкс» уже битый час болталась на орбите: космопорт Генусбурга не давал разрешения на посадку. Помощник дона Педро задерживался, а без его согласия диспетчеры не могли открыть «коридор».

Сам Витторио Ди Чинелло — правая рука могущественного главы трёх мафиозных семей — в это время находился подле умирающего. Старик лежал на широкой кровати. Бледные, сухощавые руки покоились поверх одеяла. Внутри стеклянного куба ИВЛ мерно двигался гофрированный поршень, у изголовья тихо жужжал аппарат искусственной почки, в углу попискивал кардиомонитор.

— Витторио, мальчик мой, присядь, — проскрипел дон Педро.

Ди Чинелло покорно сел в кресло и приготовился слушать. За час с небольшим он узнал все тайны клана Пазолини, номера счетов, где хранятся семейные сокровища, имена и фамилии важных людей, которым надо приплачивать каждый месяц. Во время рассказа старик не раз ронял голову на подушку, острый кадык замирал, и без того впалые щёки вваливались ещё сильнее, делая скуластое лицо похожим на череп. В такие моменты Витторио казалось, что всё закончилось, но он ошибался. Проходила минута, запавшие глаза открывались, судорожный вдох вырывался из хилой груди, цепкие пальцы впивались в его руку.

В конце длинного разговора дон Педро сказал:

— Ты заменил мне сына, Витторио. Помнишь тот день, когда я подобрал тебя на улице? Грязный, голодный оборванец — ты смотрел на прохожих глазами загнанного волка. Я отогрел твою душу, закалил твоё сердце, сделал из тебя настоящего человека.

Старик закашлялся, выцветшие глаза прикрылись шторами век, в груди хрипло забулькало. Витторио сильнее сжал морщинистую ладонь, давая понять, что ничего не забыл и готов до конца жизни служить объединённым кланам. Дон Педро высвободил руку, положил на грудь, на губах появилась блуждающая улыбка.

Прошло пятнадцать минут. Ди Чинелло устал сидеть в неудобной позе и слегка пошевелился. Глаза дона распахнулись, он сел в кровати, рука протянулась вперёд. Губы искривились, тонкая струйка слюны покатилась к седому ёжику подбородка, хриплые звуки сменились неестественно ясным и твёрдым голосом:

— Никогда не занимайся наркотиками, мой мальчик, они губят всё, до чего могут дотянуться. Погубят и тебя, если свяжешься с ними… — сказал старый дон и испустил дух.

Кардиомонитор отчаянно запищал, рисуя вместо зигзагов прямые линии. В комнату вбежала медсестра, бросилась к дефибриллятору.

— Оставьте, Франческа, не мучайте его, — глухо сказал Витторио, вставая с кресла, — дон Педро отправился в лучший мир.

Сиделка всхлипнула, прижала к глазам кружевной платок, на котором сразу появились тёмные кляксы туши.

Витторио оглянулся, стоя в дверях, вдохнул пропитанный медикаментами воздух. Возле окна всё ещё всхлипывала Франческа.

— Приберитесь здесь, — бросил он, переступая порог. — Я пришлю ребят, они помогут.

Покинув комнату, новый дон спустился на первый этаж. Тёплые лучи Адониса приветливо заглядывали в арочные окна виллы, заливая просторный холл ярким светом. Он прошёл по нагретым дорожкам, наискось перечертившим паркет, толкнул дверь. Стоя на крыльце, полюбовался игрой света в каплях воды, что выливалась изо рта изогнувшейся рыбины в центре фонтана. Окинул взглядом декоративно подстриженные кусты, посыпанные гравием дорожки, зелёные лужайки, протянувшиеся по обе стороны от маленькой площади из которой выбегала ровная как натянутая ткань частная дорога.