– Разве ты наказана? Ты скорее столкнулась лицом к лицу с последствиями своих ошибок, и тебе дан шанс их исправить. Немногие могут похвастаться подобной роскошью, разве нет?

– Но я не понимаю, каких ошибок? Меня лишили людей, потому что я не ценила их? Каюсь, не ценила! Теперь я понимаю! Клянусь, я буду любить и ценить каждого человека, только выпустите меня из этой одиночной камеры, коей стал для меня весь мир!

– А может, твоя ошибка не в том, что ты их не ценила, а в том, что переоценила?

Море говорило с шумом и журчанием. Его трудно было понять, к тому же интонация ничего не выражала. Но, по крайней мере, это был собеседник, так что Сальвия почувствовала небольшое облегчение. Она легла на холодный песок, положив голову на локти и закрыла глаза. Сальвия старалась представить себе, что говорит с человеком.

– Ну хорошо. Вот ты пытаешься сказать, что общение мне не так уж и нужно. Но почему тогда без него я страдаю? Словно от голода или жажды? Может, и еда, и вода мне тоже не нужны? Завтра мне есть и пить запретят? И скажут, что я просто дура, раз мучаюсь?

Сальвия засмеялась совершенно здоровым, довольным смехом.

– Может, и запретят, – отвечало Море, – Я не могу сказать, что тебя ждёт. Я никогда никому не даю точных ответов, этим и славлюсь. Но люди всегда меня именно за это и любили.

– Да, это так. Ты – тайна и всегда манило к себе людей. Отчаянных, любопытных и решительных. Но в наши дни такие вряд ли ещё остались. Хватит с нас приключений. Мы отчаянно жаждем лишь одного – покоя.

– Не стоит говорить за всех. К тому же, признайся, ну неужели нынешняя ситуация нисколько тебе не нравится? Ну вот прямо совсем?

Сальвия задумалась. Действительно, неужели совсем? Она принялась рассуждать вслух:

– Знаешь, Кипящее Море, все религии всех цивилизаций мира пророчили какой-нибудь апокалипсис. Религии, которые формировались независимо друг от друга. Почему так происходило? Вера в конец света у нас в крови, как и вера в сверхъестественное? Почему так? Мы все жаждем конца? В одиночку умирать очень обидно. А если все вместе – не так уж. К тому же конец света избавляет нас от необходимости заботиться о будущем. Свобода. Да, ты правильно говоришь, это своеобразная свобода и немного это утешает. Но есть одно «но». Если бы наш конец света был всего лишь неотвратимой смертью, скачущей к нам как всадник и снимающей головы с плеч одну за другой, это было бы не так ужасно. А тут… неизвестная сила, заставляющая нас плясать под свою дудку. Выжмет все соки, помучает, и всё равно ведь погубит.

– А ты разве не знаешь, что сама суть жизни – непредсказуемость, изменчивость? Постоянство – враг прогресса, но многие люди почему-то так любят жить надеждой на стабильность.

– Надежда… ты ошибаешься, мне она уже не нужна. Всё, что меня держит здесь, – это обещание. Обещание дойти до конца, не сломаться. Если хотят убить – пусть убивают. Я им тут не помощник.

– Упрямство… пожалуй, это выход, пусть и временный. Но всё переменчиво…

Сальвия замолчала, закрыв глаза, с удовольствием слушая неспешное бормотание. А когда открыла, небо уже потемнело. Она посмотрела на часы. Обыкновенно в это время было ещё светло, но в небе уже зажглась первая звезда.

– …пока последняя звезда не упадёт с небес.

Сальвия резко поднялась.

– Прости, что?

– Я говорю, мир будет жить, пока последняя звезда не упадёт с небес.

– Что-то знакомое. Где-то я эти слова недавно слышала, – сказала задумчиво Сальвия, – Слышала… или скорее… читала.