Ещё месяц назад он жил на чердаке, подумал Иосида. А сегодня он владеет замком, который сделал бы честь любому из родственников божественного Тэнно. Кто же он такой, о боги, о Будда и все ками?! Неужели?!.

Гурьеву доложили о приезде Иосиды. Он встретил дипломата, сидя на полу, одетым в простое тёмно-коричневое кимоно, в «японском флигеле», как называли слуги эти помещения. Их обустройство закончилось буквально позавчера. Иосида, едва только двери затворились, опустился на корточки и пополз к Гурьеву, замерев в трёх шагах от его подушек.

– Прошу вас простить меня, Гуро-сама, – Иосида говорил, не поднимая головы. – Я был непозволительно, чудовищно дерзок с вами. Я был так глуп, что не сумел сразу понять, кого удостоился видеть своими глазами. Я со всем возможным и подобающим смирением прошу вас, Гуро-сама, разрешить мне сначала выполнить волю моего божественного Тэнно. После этого, как только вы позволите, я немедленно смою кровью позор моего невежества, совершив сэппуку. Я с благоговением ожидаю вашего решения, Гуро-сама.

– Извинения приняты, Сигэру-сама, – Гурьев поклонился, давая понять, что хорошо понял сказанное, и улыбнулся. – Вы не могли ничего знать, поскольку именно таков был мой замысел. Вы следовали ему в точности, и именно поэтому всё получилось, как следует. О сэппуку не может быть и речи. Я уже терял людей. Я потерял генерала Сумихару. Пожалуйста, хватит. Мне требуются ваши воля, знания и помощь. И жизнь. Как и Тэнно, – он намеренно не употребил в дополнение слово «божественный». – Вы уже оказали мне целый ряд совершенно неоценимых услуг, дорогой Сигэру-сама. Пожалуйста, сядьте и выпейте вместе со мной немного сакэ. Это лучшее сакэ, которое удалось достать в Англии. Я очень надеюсь, вам оно придётся по вкусу.

– Я не смею, Гуро-сама. Это слишком большая честь, которой я, вне всякого сомнения, недостоин. Ваше милосердие поистине безгранично, Гуро-сама. Нет-нет, ещё раз простите, я не могу.

– Я настаиваю, пожалуйста, Сигэру-сама. Пожалуйста, подойдите ближе, я горжусь тем, что вы – мой гость.

– Только если вы настаиваете.

– Да, я настаиваю, пожалуйста, будьте так любезны, Сигэру-сама.

– Я смиренно подчиняюсь, со всем смирением, Гуро-сама. Благодарю вас.

Иосида выпрямился, ещё раз поклонился и занял место на подушках напротив Гурьева. Приняв из его рук чашку с подогретым сакэ, он сделал несколько крошечных глотков и поставил сосуд на поднос.

– Это сакэ превосходно, Гуро-сама. Позволено ли мне будет узнать, как чувствует себя графиня? Моя жена рассказала мне об этой ужасной трагедии.

– Ей уже лучше, благодарю вас, Сигэру-сама. Значительно лучше. Она непременно поправится. Только прошу вас пока не делиться ни с кем этими сведениями. Они предназначены исключительно для ваших ушей.

Иосида опустил веки, справедливо опасаясь, что движение глаз способно легко разоблачить его недоумение и даже испуг. Его источники подробно разъяснили ему характер травмы. Поправится? Но ведь он не лжёт, в этом нет никакого смысла, подумал Иосида. Поправится?! О, боги… Он снова взял чашку с напитком:

– Я несказанно рад это слышать. Тот день, когда я смогу засвидетельствовать моё восхищение и почтение графине, будет для меня по-настоящему счастливым.

– О, не сомневайтесь, Сигэру-сама. Этого совсем недолго осталось ждать.

Конечно, он понял, что я усомнился, подумал Иосида. Нет, это не сомнение, это просто минутная слабость. Так трудно поверить в чудо, даже если жаждешь его всем сердцем! Дипломат оглядел помещение и отхлебнул чуть-чуть сакэ:

– Очень красивый замок. Да, здесь очень красиво, совсем иначе, чем дома, но тоже очень, очень красиво. Я восхищаюсь вашим вкусом, Гуро-сама.

Старый, но выстроенный с далёким прицелом огромный дом действительно изменился. Если раньше, до того, как Гурьев не на шутку взялся за него, он представлял собой центральный корпус с двумя соединёнными галереями флигелями, то теперь, оставаясь физическим и смысловым контрапунктом возникшего комплекса, перестал быть самым крупным строением в поместье. Огромное П-образное здание, соединённое глухими галереями с флигелями и главным корпусом, почти полностью, несмотря на размеры, как будто бы пряталось за спиной у этого дома, – там, где прежде простирался совершенно запущенный «внутренний» сад. Пространство, ограниченное галереями флигелей и новостройкой, разделилось на две равные части, внутри которых размещались многочисленные бытовые службы и помещения для прислуги. В подвалах вольготно расположились котельная и электрическая установка. Гурьев не без оснований гордился своими нововведениями – практически все они были задуманы и распланированы им самим. В новом здании, полностью деревянном, собранном из готовых панелей в «японском» стиле и потому выросшем в рекордно короткие сроки, разместились два больших зала – тренировочный и столовая, классы для будущих кадетов и их жилые помещения. Места должно было хватить всем.

– Благодарю вас, Сигэру-сама. Очень любезно с вашей стороны похвалить моё новое жилище. Оно удобно расположено и даст кров моим людям, здесь они смогут без помех совершенствовать своё воинское мастерство. Быть всегда готовым – это очень важно, вы так не думаете?

– Вы абсолютно правы, Гуро-сама. Абсолютно. Я позволил себе предположить, что вы захотите иметь верных, по-настоящему верных телохранителей, Гуро-сама. Тех, кто будет в полной мере осознавать, кого охраняют.