– Никуда мистер Брукс не пойдёт, – решительно распорядилась Рэйчел. – Сейчас мы все будем обедать, и Оскар останется с нами. А потом… Что это ещё за недружественное поглощение? Кого это вы собрались поглощать?!

– Твой обед, дорогая, – Гурьев наклонился и стремительно поцеловал её в щёку.

Рэйчел зарделась, а Брукс громко вздохнул и поджал губы. Невозможно поверить, что женщина столь неизъяснимо благородного происхождения и таких беспримерных достоинств позволяет этому сумасшедшему русскому до такой степени беспардонно и прилюдно фамильярничать с собой! Да ещё при слугах!

Ещё через неделю Рэйчел уже могла свободно передвигаться без посторонней помощи. Они пока воздерживались от дальних вылазок – гуляли в саду. И если Рэйчел уставала, он угадывал это моментально. И брал её на руки. И носил на руках. Иногда он просиживал у её ног целые вечера напролёт – длинные вечера у камина, вместе с Тэдди, и Рэйчел – или мальчик – читали вслух Джерома или Киплинга, которого Гурьев очень любил, особенно – стихи и поэмы. Рэйчел находила, что история про Маугли, является, вероятнее всего, кратким жизнеописанием Джейка незадолго до того, как он объявился на «Британнике». Это страшно веселило Тэдди, который хохотал во всё горло, а Гурьев улыбался. Рэйчел любила, когда он так улыбался. А когда мальчик уходил к себе, и у камина воцарялась тишина, они разговаривали по-русски. И целовались, как дети.

Целовалась Рэйчел совершенно умопомрачительно. Гурьев просто терял рассудок, когда она начинала его целовать, когда её губы охватывали его губы, её мягкий язык прижимался к его языку, нёбу, дёснам. Что ты творишь со мной, моя девочка, думал Гурьев. Это же просто немыслимо!

– Ты уверен, что мне всё ещё нужен покой?

– Увы, Рэйчел. Уверен. Потерпи, ангел мой. Совсем немного осталось.

– Я чудесно себя чувствую.

– Я стараюсь. Но мы подождём ещё неделю, потом сделаем контрольную рентгеноскопию. А потом посмотрим.

– Ты, наверное, из железа, Джейк.

– Я тренированный.

– Я люблю твои руки, Джейк, – Рэйчел поцеловала его ладонь и, почувствовав, как он вздрогнул, улыбнулась.

– Рэйчел…

– Ты знаешь, какой ты красивый, Джейк? Просто немыслимо. Мужчина не должен быть таким. Это несправедливо. Мужчины и так руководят всем на свете, им и так принадлежит весь мир. Красота – единственное оружие женщины. А ты даже это оружие отобрал. Тебе не стыдно, Джейк?

– Стыдно, мой ангел. Но тебе не нужно никакое оружие. Ведь тебе не нужно бороться со мной. И никогда не было нужно. С самой первой секунды.

– Неужели?

– Да, Рэйчел.

– А у меня так никогда не бывает. А с тобой – случилось. Я просто ужасно удивилась тогда. Это было такое огромное, безмерное удивление, Джейк. Чужой, совершенно незнакомый мужчина – и вдруг… Я вдруг почувствовала: я больше не одна. Это было так странно, Джейк. Немыслимо. А потом… Потом это выросло – ещё, ещё больше. Выросло так, что больше никому и ничему не осталось места. Как это так, Джейк?

– Расскажи мне о маме. Ведь ты обещала.

– А ты мне расскажешь?