— Такой молодой, а уже сел, — с сожалением произнес старший. — Зачем угонял то?

— Да у меня мама больная — деньги нужны, а на работу не берут без образования.

— Ну и как теперь твоя мама будет?

— Ханна, моя девушка, о ней позаботится.

— А она кем работает? — продолжал расспрашивать старший.

— Она… кофейница, — смущенно ответил парень.

— И не впадло тебе с кофейницей то жить? — вмешался молодой зэк.

— Да она нормальная, мы с ней со школы знакомы, — отвечал парень.

— Ладно, не оправдывайся, — поддержал его старший. — Главное, чтоб не шлюха по жизни. Как попался-то?

— Да в меня врезался какой-то урод. Я попал в больницу… To-се, тачка угнанная… Короче, меня закрыли.

— Много то дали?

— Три года.

— Ничего, ничего… Придет время, они нам все вернут…

— Кофейницы… — мечтательно произнес молодой. — Сейчас бы хоть одну сюда…

В следующую секунду щелкнул замок, и двое охранников втолкнули в камеру девушку, одетую в униформу медсестры. Ее рыжие волосы были растрепаны, а на круглом молодом, почти детском, лице краснел след от пощечины.

— Развлекайтесь, — грозно фыркнул охранник. — Считайте у вас сегодня праздник.

— И поаккуратней с ней! — добавил второй. — Она нам еще нужна.

Дверь захлопнулась, и в камере на несколько секунд воцарилась тишина. Одиннадцать зэков смотрели на девушку, как смотрит стая голодных хищников на меленького беззащитного зверька. Потупив взгляд, девушка стояла, прижавшись спиной к двери, и дрожала от страха.

— Бог есть! — закричал молодой и все зэки захохотали, став похожими на стаю переполошившихся обезьян.

Засмеялись все кроме одного человека. Опираясь спиной о стену, он стоял молча, сложив руки на груди, опустив голову и закрыв глаза, как если бы спал. Так делали маги во время неглубокой медитации. Мужчине было на вид около сорока. Его длинные прямые черные волосы были забраны в хвост, а тонкое интеллигентное лицо украшала некогда аккуратно выбритая, но уже заросшая, бородка. Незнакомец был одет в рясу песочного цвета, какие носили маги-учителя на Фокосе и некоторые преподаватели-пришельцы. Находясь в стороне, он, казалось, был равнодушен к происходящему, но впечатление было обманчиво.