– Что ж, – произнес Смит, – все хорошо, что хорошо кончается.

– Вы полагаете, все кончилось хорошо? – спросил Римо.

– А разве нет?

– Погиб Карбенко, – сказал Римо. – Он был хорошим человеком, хоть и коммунистом.

– Если бы не ЦРУ, это все равно бы пришлось сделать нам, – заметил Смит. – Он слишком много знал.

– Так у нас заведено, верно? Всякого, кто узнает о КЮРЕ, можно считать трупом.

– Я бы выразился по-другому, – ответил Смит. – Но общий смысл верен.

Римо поднялся.

– Спасибо, Смитти. Желаю вам всяческих успехов.

Руби вышла вслед за ним в приемную.

– Ты сегодня сплошной комок нервов, – сказала она. – Что-нибудь случилось?

– Карбенко был обречен на смерть, потому что знал о нас, – сказал Римо. – Есть еще один человек, который о нас знает, но он все еще жив.

Руби пожала плечами.

– Ранг имеет свои привилегии, – заметила она. – Полагаю, одна из них – оставаться в живых.

Римо холодно улыбнулся.

– Все может быть, – сказал он.

Это случилось, когда журнал «Таймс» был уже сверстан. За время до его следующего выпуска остальная пресса выжала из этой истории все, что было можно, и поэтому статья в «Таймс» оказалась невелика.

«Когда адмирал Уингэйт Стэнтингтон, назначенный недавно директором ЦРУ, утонул на прошлой неделе в ванной комнате в своем офисе, его не могли найти в течение целого дня. Чтобы попасть в ванную, сотрудники ЦРУ вынуждены были выломать замок, вставленный всего неделю назад (что обошлось по обычным для Вашингтона, округ Колумбия, расценкам, двадцать три доллара и шестьдесят центов)».

Прошло еще три дня. Руби наорала на Римо за то, что он ограбил налогоплательщиков на двадцать три доллара и шестьдесят пять центов. Она предупредила Римо, что если подобное повторится, неприятностей ему хватит на всю оставшуюся жизнь.