—      Если левый отряд¹⁵ снова откажется явиться в долину, — продолжал сиплый голос, — я пойду с этим лично к визирю!

—      Можешь передать ему привет от меня! — бросил его собеседник. — И скажи, что, как только эта гробница будет доделана, мы с моим отрядом отправляемся домой. Больше никакого строительства, пока нам не выплатят долг! Точь-в-точь сколько было обещано!

Снова — дружные крики одобрения.

—      В таком случае визирь позволит мне применить силу! — пригрозил сиплый голос.

—      Только попробуй, несчастный писец!¹⁶ А если переломаешь нам руки, сам будешь расписывать залы!

В толпе засмеялись, и последний довод, похоже, попал в точку. Писец ничего не ответил, только зашагал яростно в направлении двери: Сэм увидел, как мелькнул на фоне синего неба его профиль. Мальчик поспешил укрыться в одной из темных комнат, а силуэт снаружи тем временем возмущенно жестикулировал.

—      Раз ты такой умный, Пенеб, объясни мне, почему вы не доделали гробницу Сетни?

— Мы уже почти закончили, но нам не хватило красок, и ты это прекрасно знаешь. Похоже, сам-то ты не слишком усердно работаешь.

— Это ведь усыпальница жреца, а не сына фараона. Не надо было с ней так долго возиться!

Говорящие спускались по лестнице, и теперь Сэм слышал их еще отчетливее.

— Сетни был лучшим жрецом Амона¹⁷ на памяти не одного поколения! Он достоин и в смерти тех же почета и славы, какими пользовался при жизни.

— То есть ты, Пенеб, полагаешь, что способен судить, чего достоин или чего не достоин жрец? И что тебе решать, сколько времени следует уделять строительству его усыпальницы?

Шаги были уже совсем близко, и от факелов в коридоре стало почти так же светло, как снаружи.

— Если я не ошибаюсь, писец, его сын щедро заплатил тебе за нашу работу... Тебе и всему управлению гробниц!

— Расходы управления тебя не касаются, Пенеб. Советую не сердить меня и других людей из нашего ведомства. Твоим людям лучше позаботиться о том, чтобы...

Внезапно факелы осветили комнату, в которой укрывался Сэмюел. На него уставились два чёрных глаза. Человек с бритым черепом, одетый в одну лишь набедренную повязку, держал в руке хлыст.

— А ЭТО?! — во всё горло заорал писец. — ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?

Сэм не успел открыть рта, как получил мощный удар хлыстом по ляжке.

— Воришка в усыпальнице, за которую отвечаешь ты, Пенеб!

Вж-жик! Во второй раз хлыст ударил так больно, что мальчик вскрикнул и упал на колени. Писец разошелся не на шутку.