Статья о нем представляла интерес только из-за глупости, которую он в ней сморозил. Репортер спросил его, к какому учебному заведению лежит его душа, на что он ответил:
– Вероятно, к тому, что находится отсюда дальше всего.
Легко себе представить, что многим парням и девушкам такой ответ пришелся не по вкусу. Эбердин отнюдь не был престижным местом, в котором перед выпускниками постоянно открывались радужные перспективы и представлялись возможности сделать хорошую карьеру. Я собственными ушами слышала, как кто-то ругал Ливая в коридоре на все корки, причем тот выглядел так, будто ему явно невдомек за что. Зуб даю, что, по его мнению, если он честно сказал, что думал, то его слова никак не могли никого оскорбить. По правде сказать, я думаю, что никто и не оскорбился. Просто он наконец всем дал неопровержимое доказательство того, о чем они и так уже втайне догадывались: Ливай Хемрик всего лишь надутый осел. Что касается меня, то я твердо знала это уже очень давно, потому что именно из-за Ливая Хемрика я в девятом классе бросила участвовать в работе школьной модели Конгресса. Это было единственное черное пятно в моем во всех остальных отношениях безупречном табеле школьной успеваемости.
Я наклонилась к Джесси и, прикрывая рот сложенными трубочкой руками, прошептала:
– Нет, Ливай Хемрик на меня не запал. – Я уже начинала сомневаться, стоит ли откалывать шутку, которая только что пришла мне на ум, но она сорвалась с моего языка сама собой: – Член у него стоит, только когда он зубрит правила. Зуб даю, что он всякий раз дрочит, корпя над сборником школьных норм.
Джесси попятился, и на лице его отразились разом шок и ликование. Как будто, хотя мы болтали с ним уже несколько минут, он увидел меня в первый раз только сейчас. Как будто я вдруг материализовалась перед его глазами из ниоткуда.
Меня словно ударило током.
Первый удар грома грянул как раз тогда, когда с самосвала сгрузили последний мешок с песком. Все бросились врассыпную. Я подумала, что, может быть, Джесси скажет мне до свидания, но так и не нашла его глазами во вдруг случившейся толчее, а нарочно стоять столбом, как будто я навязываюсь, мне не хотелось. По правде сказать, я все-таки немножко задержалась на пляже, но Элиза и Морган успели проголодаться, и мы все трое, вконец измотанные, с ноющими мышцами, торопливо двинулись обратно, идя вверх по берегу к тому месту, где Морган оставила свою машину.
Я уже наполовину открыла пассажирскую дверь, когда сзади мои бедра стиснули чьи-то руки. Я вздрогнула, потому что ужасно боюсь щекотки, а также от удивления, ведь это Джесси Форд сейчас касался моего тела. Он вырвал из моей руки телефон, я попыталась отобрать его у него, но при этом не слишком старалась, потому что, хотя за всю свою жизнь мне довелось целоваться только с двумя парнями, я вовсе не была полной лохушкой.
Удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, Джесси другой рукой набрал на моем телефоне номер своего мобильного и послал сообщение с моего номера на свой, так что в его телефоне остался номер моего. После этого он подмигнул мне, отдал обратно мой мобильный и устало поплелся прочь, чтобы догнать своих друзей.
Я просмотрела якобы написанные от моего имени сообщения. Он написал: «Джесси, ты, бесспорно, самый симпатичный и сексуальный парень во всем выпускном классе. А еще ты обаятелен, остроумен и добр к маленьким зверькам. Прошу тебя, пожалуйста, пусть именно я рожу тебе всех твоих детей».
Чтобы не упасть, я прислонилась к машине Морган и попыталась перевести дух.
– Что ты там прочитала? – спросила Элиза, вопросительно подняв бровь и залезая в машину.
– Ничего особенного, – как ни в чем не бывало ответила я. – Просто Джесси хочет меня кое о чем попросить.
Морган между тем опустила зеркало заднего вида в своей машине и повернула его так, чтобы в нем отразилось то, что происходило на заднем сиденье.
– Кстати, Элиза, я тебе уже рассказывала, как… – Тут я попыталась закрыть Морган рот рукой, потому что знала, что она собирается сейчас выболтать. – Так вот, в младших классах средней школы Кили все время просила меня разыгрывать перед ней роль Джесси Форда. Она разработала эту сцену в мелочах: придумала и диалоги, и костюмы, да и все вообще.
Элиза подалась вперед, так что ее голова оказалась между двумя передними сиденьями, на том же уровне, что и наши.
– Хм, а почему я слышу об этом только сейчас?
Морган посмотрела на меня, так крепко сжав губы, что казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет. Хотя ей ужасно хотелось рассказать Элизе все подробности, но без моего разрешения она не стала бы этого делать. Все-таки она была достаточно хорошей подругой.
Но меня не пугало, что Элиза все узнает. Я больше не была зациклена на своей влюбленности в Джесси Форда, теперь она уже не жгла и не мучила меня постоянно, как прежде. Может быть, так было с шестого по девятый класс, но, наверное, это объяснялось первым приливом в мою кровь половых гормонов. После того как я перешла в среднюю школу, мое увлечение Джесси превратилось в чувство, гораздо более спокойное, во что-то такое, о чем я вспоминала лишь тогда, когда отмечала про себя, как сексуально он сегодня выглядит, или, проходя по школьному коридору мимо хорошенькой девчонки, с которой он в это время целовался, на мгновение мысленно желала, чтобы на ее месте была я. Потому что к этому времени я уже достаточно повзрослела, чтобы понимать, что Джесси никогда не будет моим.