- Да, да! Год ее где-то носило! Если надобно, и свидетелей найдем! – почти выплюнула Дарья Николаевна, вытирая лоб платочком. – Стоит, глаза потупила! Чувствует свою вину!

- Да что ж такое! Прекратите немедленно! – осадил ее судья. – Хватит!

Один из заседателей повернулся к монахиням и спросил:

- Матушка игуменья, супруга господина Потоцкого когда в монастыре появилась?

- Перед Пасхой, господин заседатель, - ответила монахиня. – В Страстную субботу.

- И сколько она пробыла там?

- До того самого времени, как за ней приехал Корней Наумович, он у Петра Дмитриевича служит, - игуменья посмотрела на Петра. – В марте это было. Сего года.

- Видели ли вы, какие либо отметины на ее лице и теле? – судья внимательно слушал монахиню, а вот неблагородное семейство нервничало.

- Пришла она под ворота монастыря под утро, мокрая, в порванной одежде. Как только Наталья переступила порог обители, тот час в беспамятство впала. На лице живого места не было, а как раздевать ее стали с сестрами, ужаснулись! Вроде как палкой бедняжку колотили!

- Господин судья, а может, куплены они! – Дарья Николаевна сжала кулаки. – Вот и говорят, что велено!

- Да Господь с вами, – побледнела игуменья. – Что вы говорите такое? Грех это!

- Почему же вы Наталью Платоновну не разыскивали, а сразу жениться побежали? – судья смотрел строго и осуждающе. – Объявление в церкви давали о предстоящем венчании с Вольской Ольгой Аркадьевной… Как же так? Значит, уверены были, что супруги вашей в живых нет?

Александр побледнел, а Дарья Николаевна наоборот покраснела.

- Прижучить их пора, - шепнула мне Таня. – Чтоб клочки по закоулочкам!