— Мы оба устали. Не мог бы ты отложить разговор до завтра?
— Я и так слишком долго откладывал. Если бы ты знала, сколько раз за эти десять лет я хотел тебе позвонить! Но всякий раз, снимая телефонную трубку, я пасовал, говоря себе, что сделаю это завтра. Сейчас откладывать совсем глупо… Кэйт, я хочу, чтобы ты вернулась домой. Уверен, ты любишь ранчо. Женщины из рода Прайдов не могут иначе — ведь это не просто земля, это наша жизнь.
Кэйт горько усмехнулась. Возможно, Хэнк прав, и она тоже любит эту землю, но слишком много лет ей пришлось прожить вдали от Пансиона Прайдов. В другой ситуации Кэйт обязательно возразила бы отцу: «Прежнего, увы, не воротишь», — сказала бы она. Но теперь у нее не было сил спорить с ним.
— Мысль о том что в этот дом войдут чужие люди, — продолжал Хэнк, — мысль о том, что никто не позаботится о могиле Лиззи, убивает меня ничуть не меньше, чем этот проклятый рак. Я хочу лежать рядом с твоей матерью, я хочу знать наверняка, что будет кому позаботиться о ранчо после моей смерти.
— Я понимаю тебя, но представляешь ли ты, от чего я должна отказаться? — не удержалась Кэйт.
— Да… Поэтому я не настаиваю, я только прошу. — Хэнк криво усмехнулся. — Если ты не согласишься, я не буду в обиде. Я все понимаю и не смею настаивать.
О! Если бы он настаивал, то Квит, не задумываясь, отвергла бы его предложение. Но Хэнк просил, и она не могла вот так сразу отказать ему.
— Это слишком неожиданно для меня, — растерянно проговорила Кэйт. — Я даже не знаю, что ответить.
— И не надо. Не теперь. Я еще не сказал самого главного. Финансовое положение ранчо плачевна, мы едва сводим концы с концами.
— Что касается денег, я могу помочь…
Неужели он позвал ее домой, чтобы попросить денег? Если это так, она немедленно выпишет ему чек и завтра же уедет, чтобы никогда не возвращаться. Кэйт чувствовала себя, как человек, смотревший трогательное представление, которое оборвалось на середине.
Звук хриплого голоса Хэнка прервал ее мрачные фантазии.
— Я ценю твое предложение. Ранчо действительно требует новых вложений. Но больше капитала ему нужен новый хозяин. Если тебя это не трогает, то можешь уезжать хоть сейчас.
У Кэйт отлегло от сердца, она не знала, смеяться ей или плакать.
— Все последние десять лет я жила в городе. Да и раньше, в детстве, я не очень-то разбиралась в сельском хозяйстве.
— Да, это не так уж и просто… Но ты всегда можешь обратиться за помощью к Команчо. Он хороший человек ц лучший управляющий из всех, с кем мне приходилось встречаться.
Команчо. Услышав это имя, Кэйт покраснела, как ученица начальных классов.
— Возможно, я не смогу с ним работать, — стараясь скрыть внезапное волнение, пробубнила Кэйт.
— Не понимаю… Вы росли вместе. Я думал, тебе будет приятно увидеть его снова.
В детстве Кэйт страшно ревновала Хэнка к Команчо. Она удивилась, поймав себя на мысли, что мало изменилась с тех пор: как и прежде, Команчо был любимчиком отца, — как и прежде, это задевало ее самолюбие.