— Я даже не знаю… Сотни… — удивилась Мимс.
— И для каждой ты сделала больше, чем карьеру, не так ли?
— Они так молоды и так скучают по дому. — Мимс улыбнулась. Первые дни самостоятельной жизни ее девочек были всегда удивительно трогательными. Как много пижам покупала она для своих тоскующих по дому моделей, сколько разговоров переговорила, успокаивая и ободряя их. — Я старалась стать для них матерью…
— Моя милая, милая Мимс! Тебе не приходило в голову, что вместо того, чтобы пойти учиться дальше, ты занялась работой с моделями, думая о своей дочери? Ты хотела подарить свое нерастраченное тепло другим девушкам, похожим на нее!
Внезапно Мимс почувствовала облегчение.
— Знаешь, я никогда не думала об этом.
— Но ведь это так?
— Да, наверное.
— Знаешь, я приехал в Техас, надеясь навсегда распрощаться с прошлым. Возможно, вдвоем нам будет легче.
Мимс глубоко вздохнула.
— Да, конечно. Но это нелегко…
Глава 22
Пережив трудную зиму, весной Команчо, впрочем, как и все другие, вздохнул с облегчением. Стараниями Байрона новые обитатели ранчо жили в довольстве. Кэйт успешно продолжала строительство. Да и дела самого Команчо шли в гору намного быстрее, чем он мог ожидать. Но все это было чепухой, по сравнению с их любовью, крепнущей день ото дня.
Команчо с нежностью посмотрел на Кэйт. Прошло уже больше семи месяцев с той ночи, когда она впервые перешагнула порог его дома, семь месяцев со дня смерти Траубла. Несомненно, срок более чем достаточный для того, чтобы их страсть поостыла. Однако каждый час, проведенный с Кэйт, не успокаивал, а лишь все больше и больше заставлял Команчо желать ее.
— Ты не представляешь, как я счастлив! — сказал он, — и как я тебя люблю!
Кэйт радостно улыбнулась.
Он благодарил Господа за то, что теперь она улыбалась ему не с обложки журнала.
— Наверное, представляю, но не буду возражать, если ты захочешь говорить мне об этом снова и снова!
— Как я тебя люблю. Как? — Команчо притворно задумался:
— Я люблю тебя больше, чем рисовый пирог Дельты, больше, чем холодное пиво после долгой езды по жаре, больше чем… — он захохотал в полный голос.