– Завтра она выходит замуж за моего старого знакомого Марио Гримальди. Он сам позвонил мне вчера и рассказал об их предстоящем бракосочетании. Если верить ему, она его настоящая большая любовь, а поскольку Марио никогда не лжет, все так и есть.
– Я знаю, что они должны пожениться, – сказал Бекстрём и пожал плечами.
Надо надеяться, благодаря малышу Исааку оба попадут в дурдом, не пройдет и недели.
– Зато тебе не известно, что именно он попросил меня организовать все так, чтобы ты нашел для него музыкальную шкатулку. И сделал он это уже в понедельник 3 июня, когда ты начал расследовать свое убийство. Они со Столхаммаром явно забыли о ней, когда забирали все другое. В лучшем случае те, кто обследовал место преступления, должны были найти Пиноккио. Если бы они не сделали этого, мне следовало поговорить с тобой и позаботиться, чтобы ты нашел его для нас. Прежде всего, требовалось сделать так, чтобы он никуда не исчезал из жилища покойного Эрикссона.
– Я услышал тебя, – кивнул Бекстрём. – В таком случае хуже не будет, если я найду кого-нибудь другого, кто поможет мне.
Если бы сейчас Бекстрём предпочел поступить таким образом, Гегурре осталось только глубоко сожалеть о его решении. И дело здесь было не в том, что он пообещал Марио позвонить ему после встречи с Бекстрёмом и рассказать, как все прошло. Даже попытайся он запудрить мозги Марио, в любом случае рано или поздно тот просчитал бы истинный ход событий. И в то самое мгновение Гегурра также подписал бы себе смертный приговор, в буквальном смысле, а поскольку ему самому ужасно нравилась та жизнь, которой он жил, он, ничуть не сомневаясь, предпочел бы рассказать правду.
– Относительно того, что он заявил бы на тебя в полицию, тебе не стоило бы беспокоиться, – сказал Гегурра.
– Да уж точно, – согласился Бекстрём. – Если я тебя правильно понял, он убил бы меня.
– Естественно, – подтвердил Гегурра. – Но не об этом я на твоем месте волновался бы.
– А о чем же тогда?
– О том, каким способом он сделал бы это, – сказал Гегурра. – Я предпочел бы избавить тебя от мрачных подробностей. Марио Гримальди вовсе не такая забавная фигура, каким ты и твои коллеги представляют его себе. Он и его братья являются членами неаполитанской мафии, и если кто-то заставляет их сицилийских товарищей плохо спать по ночам, так это именно люди вроде Марио.
– И что, по-твоему, я должен делать?
– Прежде чем мы расстанемся, я дам тебе расписку о том, что принял у тебя музыкальную шкатулку, изготовленную Карлом Фаберже и выполненную в виде Пиноккио, поскольку от меня по заданию полиции требуется установить, идентична ли она аналогичному предмету из списка произведений искусства, которые графиня Элизабет Хамильтон поручила покойному адвокату Томасу Эрикссону продать для нее. Я не сомневаюсь, что ты подготовишь все свои бумаги вовремя. Прежде чем мы расстанемся и я заберу с собой музыкальную шкатулку, я собирался также заключить с тобой сделку. Надо надеяться, ты довольно скоро получишь двадцать пять миллионов крон за твой вклад в наше дело. Кроме того, обещаю помочь тебе с практическими деталями, чтобы у тебя не возникло проблем с налоговым департаментом и с твоим работодателем с этим делом.
IX. «Ты слышал подлинную историю носа Пиноккио?»
Бекстрём начал празднование Янова дня на работе. Постарался заполнить все протоколы изъятия и другие бумаги таким образом, чтобы, в худшем случае, мог выкрутиться, сославшись на нечеловеческую загруженность, если бы сейчас кто-то укорил его за опоздание с регистрацией. И поносил непрерывно, на чем свет стоит, мошенников, из-за которых попал в такую ситуацию, занимаясь этим. А в довершение всего он позвонил Наде, единственному человеку, на кого мог положиться, и попросил ее проверить, что он ничего не упустил. Потом поехал домой и сделал серьезную попытку вернуть свою жизнь в обычную колею.
И с обедом не возникло никаких проблем. Зато потом удары судьбы посыпались на него один за другим, неожиданно, как нож в спину, а ближе к концу ночи с ним случилось событие, грозившее перевернуть все его мировоззрение.
Когда он после в меру долгой неспешной прогулки пешком оказался перед дверью массажного кабинета Мадам Пятницы, его там ждало объявление, что данная деятельность пока прекращена. Кто написал его и почему, осталось за рамками текста, но, поскольку Бекстрём мог представить себе по крайней мере одного автора, с кем он не имел ни малейшего желания встречаться, то предпочел спокойно и тихо удалиться восвояси.
За недостатком лучшего он отправился домой. Поискал утешения в, пожалуй, слишком большой дозе спиртного, прежде чем в конце концов заснул на диване.
Когда он проснулся в восемь вечера, ситуация приближалась к критической, ждать совета было неоткуда, и, как зачастую ранее, ему в голову пришла блестящая идея. Он позвонил бухгалтерше, с которой встречался в предыдущие выходные.
И даже не смог пообщаться с ее автоответчиком. Номер оказался отключенным, и сейчас оставалось только одно решение: поискать в Сети, в клубе своих обожателей.