– Под пыткой?

– Тебе не стыдно? И какой смысл в пытках? Нам скажет, а на суде потом откажется. Нас так не устраивает.

– И как же он мог признаться, его даже в самолете не было и он ничего не знал?

– Нас это тоже удивляет, сильно удивляет. А знаешь, что еще меня удивляет? Я это уже по-дружески тебе говорю. Вот как это он сам остался в монастыре, а вас послал на бойню?

– Он ничего про самолет не знал.

– Потому что вы ему не сказали.

– А если б и сказали, он все равно был бы против.

– Не знаю, не знаю. Теперь он совсем другое говорит.

– Что говорит?

– Говорит, что был организатором. Кто ж такое дело напрасно на себя брать будет?

– Врет.

– Почему?

– Хочет нас спасти.

– Значит, он действительно был организатором.

– Монах с нашим делом не связан, и в самолете его вообще не было.

– Он-то говорит, что сам все запланировал, но…

– Что «но»?

– Если бы кто-нибудь, хотя бы один, подтвердил это на суде…

– Не найдете вы такого – этот монах вообще был против угона самолета.

– Ты же говорил, что он ничего не знал…