— Значит, Тегго… Конечно, он довольно легкомысленный малый, но я ни за что бы не подумал, что его можно подкупить.

— Вы правы, ваша светлость. Дело не в деньгах.

— Что же они ему посулили? Дворянство?

— Нет. Его охмурила какая-то девка. Знаете, из тех, что вечно таскаются за армией, маркитантка или просто шлюха.

Герцог выругался, затем спокойно спросил:

— Принятые меры?

— Капитан уже отдал приказ о задержании всех из этого контингента, кто подходит по возрасту. Они будут предъявлены Тегго для опознания. Если она была в городе на момент покушения, она от нас не уйдет.

— Прибавьте к ним еще городских проституток, она может скрываться среди них. Хотя, конечно, все это пустое. Наверняка она покинула армию еще до покушения. Но для очистки совести… Вы уверены, что Тегго не станет ее выгораживать?

— Полагаю, нет, ваша светлость. Ему объяснили, что он был лишь орудием в руках королевской шпионки.

— Ладно. Что остальные слуги?

— Никто особенно не пострадал. Тегго сознался почти сразу, от одного вида наших инструментов.

— Значит, остальные отделались испугом?

— Некоторых слегка выпороли.

— Тем, кто отведал кнута, раздайте по три медные монеты. Отлично, выходит, слуг можно оставить. У них нет повода держать на меня зло.

И в самом деле, в средние века телесные наказания столь обычны, что никому из слуг и в голову не пришло обижаться. Напротив, высеченные, получив монеты, благодарили герцога за щедрость, а остальные им завидовали.

Из-за расследования мы задержались в городе еще на один день. Однако найти шпионку, совратившую Тегго, так и не удалось. Хотя герцог и предвидел это, он был в ярости.

— Черт возьми, Риллен, — восклицал он, — до каких пор похоть будет отравлять жизнь не только тупицам, но и разумным людям? Ну ничего, когда я приду к власти, я тоже отравлю ей существование. Это же невозможно перечислить, сколько гнусностей и преступлений совершено во все века из-за похоти! И черт знает сколько еще моих людей подвергаются опасности! Ну, местные проститутки заплатят мне за своих соратниц по ремеслу.

— Но ведь они невиновны.

— Они виновны в том, что они шлюхи! Если наша религия, — усмехнулся он, — считает все заповеди одинаково важными, то почему прелюбодеяние должно караться менее сурово, чем убийство?

— Вы что, собираетесь их казнить?