Дверь подъезда открыта. Первый этаж, второй, третий, четвертый. Он выбегает на крышу и взглядом находит девушку. Совершенство стоит у низкого кресла, крупно дрожит.

— Я здесь, родная, — говорит Бастиан.

А она срывается на крик и падает на колени. Себастьян закрывает ее от безумного мира, крепко прижимает к себе, чувствуя, как боль покидает любящее сердце. Теперь их ничто не разлучит. Никогда.

— Я так скучала по тебе… — говорит она тихо, на пределе слышимости.

Эстер смотрит ему в глаза, яростно впивается в губы. Они тонут в объятиях друг друга, а где-то далеко, на юге, слепая женщина вновь обретает зрение. Час, два или день — время потеряло значение. Есть только он и она. Он и Совершенство.

— Папа?

— Да?

— Я могу называть тебя Энди?

— По второму имени? — он удивленно вскидывает брови. — Конечно, родная.

— Хорошо. Это хорошо, — она внимательно изучает его лицо и произносит: — Я люблю тебя, Энди.

— А я люблю тебя…

Они синхронно встают, идут к темной двери.

— Родная?

— Да?

— Что такое Кгеррецан? Это слово зависло в памяти и никак не отпускает. Оно кажется важным, но смысл уловить не могу.

— Ничего, папа, — она резко пожимает плечами. — Это просто слово.

И он верит ей. Верит, как и всегда прежде…

Примечания