— Я очень хочу, чтоб это закончилось, парень. Каждый новый Себастьян для меня — всплеск надежды. Думаю всегда, вот этот-то точно сработает… — Алан осекся, уставился в пол. — А потом он умирает.

Саммерс помолчал, а затем поднял глаза и улыбнулся, будто ничего и не было.

— Скоро узнаем, что нам приготовил семнадцатый. Пока что неизвестно, кто он и откуда, но это лишь вопрос времени. Взглянуть хочешь?

— На нового Майера? — спросил Энди и залпом допил кофе. — Хочу. Но как-то это не правильно. Там ведь человек все-таки, а не музейный экспонат.

— Твоя правда. И я каждый раз так думаю, и каждый раз не могу удержаться. Бывало, подолгу на них смотрел. Просто сидел в комнате напротив кровати и смотрел. Интересно, какое прошлое скрывается за этой внешностью…

— Ладно, — бросил Энди. — Пойдем, покажешь.

— Не удержался таки, — улыбнулся Саммерс. — Я знал, что мы сработаемся, парень.

Направо по коридору… Сюда Андрас еще не ходил. Издалека, от проема лаборатории Алана, он видел дверь в самом конце и знал, что за ней скрывается. Слева и справа темнели едва заметные проходы: один в студию, второй в комнату охраны. Энди шагал впереди, чувствуя необъяснимую неловкость и напряжение, а когда достиг развилки тесного коридора, охнул — путь преградил мужчина, габариты которого почти совпадали с высотой и шириной самого прохода.

— Все нормально, Дэн, — протараторил Саммерс из-за спины. — Это со мной.

Охранник грозно оглядел Энди, напоследок нахмурился и бесшумно скрылся в тесном проеме справа. Андрас оглянулся, поймал взгляд Алана и одними губами прошептал «громила». Доктор улыбнулся и закивал.

— Я сам к ним привыкнуть не могу. Машины, а не люди. Но дело свое знают, — он указал вперед. — Идем?

Рядом с дверью, в стене, знакомо горела лампочка пропускного датчика. Алан вытянул руку, поднес палец, и тут же раздался тихий гудок. Палата Майера, погруженная в слепую темноту, открылась перед взором Энди. Он неуверенно шагнул вовнутрь, вглядываясь во тьму, тихо спросил у доктора, где тут выключатель, и сильно зажмурился, когда яркий свет ударил по глазам.

— Черт бы тебя, док! — процедил Андрас. — Предупреждать надо.

Первое, что он увидел — одинокий стул, ровно по центру комнаты. Второй была кровать с ремешками и маленькой подушечкой. Пустая кровать. Третье — помрачневшее лицо Саммерса и уже пустая инъекция снотворного, бугорком выпирающая из собственного плеча.

— Что за хрень, док? Ты чего это, мать твою…

Язык не слушался, картинка перед глазами стремительно мутнела. Андрас услышал далекое: «Прости меня, парень. Прости…» — и утонул в безбрежной черноте.

Когда Энди очнулся, палата была пуста. Кожаные ремешки свободно болтались на запястьях, а одинокий стул валялся в углу, ощерившись железными ногами в сторону выхода. Андрас дернул рукой — раз, второй, третий, — и возбужденно захрипел, когда оковы слетели прочь. Торопливо освободившись, он бросился к двери, ощупал металл, нашел маленькую ручку, спрятанную за тонкой пластинкой, и дернул на себя, вбок. Серый коридор замер в безмолвии. Тишина, почти звенящая. Где-то далеко, за толщей бетона, слышалось размеренное бормотание низких голосов — охранник смотрит шоу или слушает радио. Энди в напряжении прошел узкую развилку, ожидая появления громадного мужика, сделал еще несколько коротких шагов и оглянулся. Никого. Андрас побежал. Он пронесся мимо лаборатории Алана, четко отметив голоса — женский и мужской, — приглушенно бубнящие за дверью, по памяти летел исхоженным маршрутом, не разбирая дороги. Прохладный воздух обжег легкие. Центр остался позади. Навсегда, теперь уж точно. Что бы там ни задумал чертов Саммерс, Андрас Ланге в этом не участвует и на ложь старика больше не купится…

— Ублюдок проклятый, — не сбавляя темпа, прошипел Энди. — Я тебе верил, верил, слышишь?! А ты… Тварь, гнида!

До скромной обители Тэйе Серрма оставалась совсем немного. Какой-то квартал, не больше. На улице все еще стоял день, но теперь солнечный свет противно резал глаза, мелькая со всех сторон слепящими бликами и отражениями. Девушка наверняка уже собралась. Ждет его. Энди бежал по городу, лелея в мыслях ее имя и образ, когда в кармане куртки пронзительно заверещал телефон.

Алан Саммерс.