Я думаю, что в мире всегда будет твориться хаос. Как и у меня внутри. И может быть, у вас внутри. Но – и это для меня самое важное – я считаю, что хаос может сделать нас счастливыми. Или, по крайней мерее, менее несчастными. Хаос, который поможет нам справиться.

Карл Юнг сказал: «В любом хаосе есть космос, и в любом беспорядке – скрытый порядок»[24].

На самом деле, хаос – это нормально. Как вы уже, наверное, догадались, в этой преднамеренно хаотичной книге я пытаюсь написать о хаотичности мира и разума. Во всяком случае, это мое оправдание. Фрагменты, которые, надеюсь, вместе составляют некое целое. Надеюсь, это все имеет смысл. А если нет, то, надеюсь, бессмыслица поможет вам задуматься.

Проблема не в том, что мир – это хаос, а в том, что мы ждем от него обратного. В нас заложена мысль, что мы можем все контролировать. Что мы можем отправиться куда угодно и быть кем угодно. Что из-за свободы воли в мире выборамы должны иметь возможность выбирать не только, на каких сайтах сидеть в Интернете, что смотреть по телевизору, по какому из тысячи вариантов рецептов готовить, но и что чувствовать. И поэтому, когда мы не чувствуем того, что хотели бы чувствовать, это сбивает с толку и угнетает нас. Почему я не могу быть счастливым, когда выбор так велик? Почему мне грустно и тревожно без всякого повода?

Когда я впервые заболел, то поначалу даже не знал, чем болен, не говоря уж о том, что эту болезнь спровоцировало. Я не понимал, от чего я, черт подери, хотел убежать, но мне это было просто необходимо. Убежать – и все тут. Если у вас горит нога, вы не знаете, какой температуры пламя. Вы просто знаете, что вам больно.

Позже врачи навесили ярлыки. «Паническое расстройство», «генерализованное тревожное расстройство» и «депрессия». Эти ярлыки пугали, но они были очень важными, потому что теперь мне было с чем работать. Я перестал чувствовать себя пришельцем. Я был человеком с человеческими болезнями, которыми страдали и другие люди – миллиарды людей, – и большинство из них либо эти болезни преодолели, либо каким-то образом нашли способ с ними жить.

Даже после того, как я узнал названия своих болезней, я думал, что все они идут изнутри. Они просто там есть, и все, как, скажем, Гранд-Каньон, – это определенная черта моей психической географии, с которой я ничего не мог поделать.

Я никогда снова не смогу наслаждаться музыкой. Едой. Книгами. Беседами. Солнцем. Кино. Праздниками. Да чем угодно. Я прогнил, до основания, как… как… как… (нет подходящей метафоры для депрессии), как больное дерево. Больное дерево, чья девушка и родители снова и снова говорят: «Ты поправишься. Мы найдем способ, и сделаем так, чтобы ты поправился».

И конечно же, были разные лекарства. Я попробовал диазепам, который дал мне доктор. Попробовал различные настойки, прописанные гомеопатом. Рекомендации друзей и семьи. Я попробовал зверобой и лавандовое масло. Снотворное. Я пытался звонить по телефонам доверия. А потом я перестал пытаться. Мне было плохо, когда я сидел на диазепаме, и еще хуже, когда я перестал его принимать. Вероятно, мне следовало попробовать разные таблетки, но – судите меня, если хотите, – я этого не сделал. Я не мог мыслить разумно. Все осложнялось тем, что я боялся – больше, чем когда-либо, – попробовать другие таблетки или снова попросить помощи, и ничто не могло это изменить.

Когда я упомянул об этом в книге «Влюбиться в жизнь. Как научиться жить снова, когда ты почти уничтожен депрессией», некоторые подумали, что я выступаю против таблеток, поэтому скажу здесь как можно более четко: я не против таблеток. Да, фармацевтическая промышленность – это кладезь всевозможных проблем, а научные исследования все еще не окончены (как это обычно и бывает с научными исследованиями), но я знаю, что таблетки спасли множество жизней. Я знаю людей, которые говорят, что не могли бы без них выжить. Я также верю, что есть лекарства, которые могли бы помочь и мне, но я не нашел их. Я не верю, что таблетки могут полностью решить проблему. Я также считаю, что некоторые неправильно прописанные таблетки в некоторых случаях могут только усугубить положение, но так можно сказать про все на свете. Вам могут выписать неправильные таблетки от артрита или заболевания сердца. И утверждение, что таблетки – это не единственный ответ, – очень здравое. Единственный ответ бывает очень редко. При артрите может помочь йога, плавание и жаркое солнце, ну и таблетки тоже. Это не ситуация или/или. Нужно найти то, что будет помогать именно вам. Что до меня, я был разбит и совсем не мог мыслить здраво.

Если бы я тогда пробовал что-то, что не работало, это только усугубило бы положение. Как я уже сказал, возможно, правильное лечение существовало – терапия или лекарство, – но мне не посчастливилось его найти. Я был недостаточно смел, чтобы отправиться на его поиски. Во мне было ровно столько сил, сколько надо, чтобы выдержать эту нестерпимую боль и остаться в живых. Я не мог рисковать. Каждый день я чувствовал, что стою на грани жизни и смерти. Не потому, что боль была недостаточно сильной, чтобы снова пойти к врачу, а потому, что она была слишком сильной. Я пишу эти строки и понимаю, как нелепо это звучит, но тогда это было моей реальностью. Все мои попытки бороться с хаосом в голове потерпели крах. И честно говоря, врачи, к которым я ходил, не понимали этого. Я искренне верю, что с начала этого столетия многое изменилось.

Так или иначе, я был там, в этой яме, отчаянно пытаясь найти выход, и мне казалось, что все пути к отступлению закрываются прямо на глазах.

И как и многие, оказавшиеся в такой ситуации, я понял, что мы ищем улики, словно детективы, пытающиеся раскрыть убийство. Сначала не было никаких подсказок, или хотя бы подсказок видимых. В те первые несколько недель и месяцев каждый день со мной случались моменты такой сильной эмоциональной боли, что она преграждала путь даже слабому лучику надежды. Но я начал осознавать, что хоть боль и была внутренней, вызывали ее часто внешние обстоятельства. И мне не удавалось найти ничего, что могло бы заставить меня чувствовать себя лучше. Тогда я понял, что некоторые вещи способны всё только усугубить: алкоголь, курение, громкая музыка, толпы людей. Мир тут как тут. Он всегда наносит удар, и ему плевать на наше состояние. Но пока я не заболел, я не знал, как это происходит.