– Значит, ты блефовал? – бросает его сын.

Офигеть.

Да, если бы Хантер перевелся в Уэстон, он по-прежнему жил бы дома, но, если он предпочтет Сент-Мэтт, ему будет сложно добираться в такую даль каждый день. Парню придется поселиться у Киарана, отца Фэллон, в Чикаго.

Несмотря на тот факт, что Мэдок и Киаран более-менее ладят, брат все равно не хочет, чтобы его сын жил с бывшим гангстером.

Оттолкнувшись от стола, Хантер подходит к отцу и тихо, почти шепотом, произносит:

– Мне нужно выбраться отсюда, найти что-то свое. Пожалуйста.

Я всем сердцем его понимаю, ведь мне знакомо это чувство. Кейд правит школой. Он душа компании, всегда на виду. Ему нравится быть центром внимания. А у Хантера, похоже, никак не получается создать собственную нишу. Он чувствует себя чужим, невидимкой.

Хотя я не вижу лица Мэдока, он явно не сводит глаз с сына. Ничего не отвечает, потому что не хочет его отпускать, и в то же время понятия не имеет, как исправить все, что делает Хантера несчастным.

– Я не против, – в итоге нарушает тишину Кейд. От боли, которую я слышала в его голосе раньше, не остается и следа. – Может, тогда он перестанет трогать мое дерьмо.

На миг я закрываю глаза. Господи, он имеет в виду Дилан. В этом у меня нет никаких сомнений.

Она невольно вбивает клин между братьями.

Глаза Хантера мрачнеют, на губах появляется зловещая ухмылка, которой я прежде ни разу не видела. Когда он разворачивается, боюсь, что мой племянник опять ударит Кейда. Но Хантер лишь подходит к брату, невозмутимый и уверенный.

– Увидимся на футбольном поле осенью, – угрожающе бросает он.

Кейд выпрямляет спину. Оба брата, ростом под метр восемьдесят, злобно смотрят друг на друга.

– Еще как увидимся, черт побери.

Мэдок и Фэллон молчат и дышат так тяжело, будто им не хватает воздуха.

Я знаю, какой у Фэллон склад ума. Дома она поговорит с мальчиками. Все наладится. Хантер образумится.

У Мэдока, напротив, есть план действий на все случаи жизни, но, если ему нечего сказать, получается, к такому повороту он не был готов. Брат блефовал насчет перехода сыновей в другую школу, и Хантер вывел его на чистую воду. Мэдок не знает, что делать, каким образом все исправить. Пока не знает.

Покидая полицейский участок, я наконец-то осознаю, насколько трудно быть родителем, видеть, как твой ребенок совершает ошибки.

Они способны научиться лишь на собственном горьком опыте. Дилемма Мэдока очевидна. Только, возможно, иногда сложность заключается не в том, что и в какой момент посоветовать, а в том, когда лучше вообще промолчать.