И р ж и. Прага! Заводы! Слышите? Заводы!
Ф у ч и к. Это на Смихове… Это на «Юнкерсе»! А это депо, паровозы!
П е ш е к. Прага празднует сегодня… Празднует Первомай! А ну-ка, попробуйте, господа, зажать этот голос! Попробуйте!
Все трое зачарованно слушают.
Ф у ч и к. Пусть же Прага услышит и нас! (Поет).
Товарищи в тюрьмах,
В застенках холодных,
Вы с нами, вы с нами,
Хоть нет вас в колоннах.
Иржи и Пешек подхватывают. Песня звучит все громче.
Вы с нами, вы с нами,
Хоть нет вас в колоннах…
Поют уже и в соседних камерах. Песня гремит по всей тюрьме. Слышны выкрики стражников, удары в двери, свистки. Но песню не оборвать, она словно сотрясает хмурые толстые стены Панкраца.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
Воскресный майский день в Праге. Время — перед заходом солнца. Постепенно темнеет, и тогда вдалеке становятся видны вечерние огни Праги.
Небольшой уютный ресторан, размещенный амфитеатром на холме у загородного шоссе. Почти все столики свободны. Внизу под холмом дорога для пешеходов. Время от времени по ней проходит м о л о д е ж ь, у многих в руках букеты. Слышна песня: «Яничек милый, ты мой любимый…» Появляются З д е н е к В е н ч у р а и А н н а К л е м е н т с. У обоих в руках теннисные ракетки. Анна в белом спортивном костюме.
А н н а. Почему именно здесь, Зденек? Удобнее было бы закончить наш разговор там же, на аллее…
З д е н е к. Немножко терпенья, Анночка, и вы все поймете. Сядем здесь.
А н н а. На самом видном месте?
З д е н е к. Да. Так всегда менее подозрительно.
Садится за столик на авансцене, берет в руки ракетку Анны.
Вам точно передали мой совет…
А н н а (улыбнувшись). А вы признайтесь, до сегодняшнего дня и не держали в руках ракетку?
З д е н е к. Признаться, нет.
А н н а. А я… Теннис, спорт… Это составляло когда-то чуть не половину моей жизни… Боже, как это все далеко теперь! И неправдоподобно. (Задумчиво). Странно… Настоящая жизнь началась для меня с тех пор, как ее у меня попытались отнять.
