Орксбэйн и стражник Шенд вышли из комнаты вслед за лордом Морнгримом.

Оставшись в комнате наедине с Элией, Морала показала той, чтобы она садилась поближе.

Когда Элия вытащила из-за стола кресло, жрица сидела с закрытыми глазами, с отсутствующим видом мурлыкая гамму до-минор и поглаживая пальцами золоченых драконов на своем халате. Элия заметила, как от халата полетели золотистые пылинки. Внезапно Морала открыла глаза, как будто очнулась от дремоты. Элия подумала, что ум старой жрицы еще не осыпается, как позолота с ее наряда.

— Сколь долго вам нужно отдыхать, чтобы вновь воспользоваться волшебным взглядом? — спросила Элия.

— Не много, — ответила Морала, улыбнувшись ее нетерпеливости. — Может быть ты пока расскажешь мне, если знаешь что-нибудь об этих исчезновениях.

Элия замерла.

— Вы думаете, что я устроила это, чтобы спасти Безымянного, да? — спросила она, не в силах скрыть свой гнев.

— Нет… на самом деле нет. Я говорила, что ты добрая девушка. Однако мы должны рассмотреть все возможные варианты, чтобы решить вопрос, — спокойно ответила Морала. — Поэтому скажи мне, дитя, имеешь ли ты какое-нибудь отношение к исчезновению Эльминстера или Безымянного?

— Нет, — ответила Элия. — Если бы я хотела освободить Безымянного, то не стала бы привлекать Эльминстера, и мне не нужна помощь колдуна или кем там является этот Грифт. — И я не приняла бы ее.

— Да… я верю, — усмехнулась Морала. — Но я проверила твои слова определяющим ложь волшебством.

Элия зло прищурилась. Она не привыкла, чтобы сомневались в правдивости ее слов, и ей не хотелось, чтобы ее проверяли с помощью заклинания. Еще больше ее раздражало то, что она не обратила внимания на заклинание Моралы. Старая жрица вовсе не дремала, она готовилась к своему волшебству.

— Мне следовало догадаться. Милил — повелитель всех песен. Музыка — это тоже язык. Эта мелодия была на самом деле заклинанием, да? — спросила она.

Морала кивнула.

— Безымянный хорошо тебя научил, — сказала она и всмотрелась в лицо Элии.

— Ты похожа на Кассану, но в тебе нет ничего от нее.

— А вы лично знали Кассану, — спросила Элия, — или вы просто сравниваете меня с персонажем оперы о ней и ее любимом Зрае Пракисе?

Морала усмехнулась.

— Я знала ее. Я написала эту оперу.

Глаза Элии расширились.

— Вы? Я не знала. Я никогда не слышала ее. Мне о ней рассказал Эльминстер.