Мы взмыли в воздух, как только убедились, что остались совершенно одни, а ярко сияющие луны, стоящие в зените, скрылись за скудным облачком. По ним было очень просто ориентироваться: первую половину ночи они вяло и неохотно сближались друг с другом, постепенно подходя с разных концов небосвода; и когда сходились так близко, как сейчас, что почти перекрывали друг друга, это значило, что время приближалось к полуночи. Когда же они менялись местами и заново расходились в разные стороны, говорили, что близится рассвет. То есть, по лунам всегда можно легко определить, сколько до него осталось времени.

Сейчас было слегка за полночь. Самое время для Прорыва. Поэтому мы с Лином неслись в облаках, как сумасшедшие, выискивая далеко внизу признаки начинающегося извержения.

И оно случилось. Внезапно. Неожиданно, хотя и вполне предсказуемо. Земля под нами болезненно содрогнулась, внезапно пойдя высокими волнами, как штормовое море. Лес закачался, зашумел, заскрипел болезненно. А потом прямо из-под тесно переплетающихся крон в небо ударил насыщенный мраком луч. Широкий, яркий и отвратительно мощный, при виде которого у меня снова скрутились узлом внутренности, а руки неприятно похолодели.

Это было как настоящее извержение — земля на одном участке леса буквально вспухла и, наконец, с громкими треском разорвалась, раскрывшись наружу кошмарным цветком, из глубины которого, как тараканы из щели, с жадностью полезли многочисленные тени. Они, как саранча, сперва густо облепили склоны образовавшегося кратера, у которого, казалось, просто не было дна, потом вскарабкались наверх, ловко цепляясь острыми когтями. Наконец, выбрались на поверхность и, как рассыпавшиеся из мешка горошины, начали расползаться во все стороны сплошным шевелящимся ковром.

Боже… это какое-то ужасное рождение. Просто нарыв, откуда истекает этот вязкий, отвратительно черный гной. Прямо как язва, источающая мерзкий аромат гниения, полная шевелящихся внутри червей, отмерших клеток и густой, вяло колыхающейся массы, в которой даже не понять, что это такое. Настоящая опухоль.

Неудивительно, что мне было так больно.

«Туда, Лин!» — велела я шейри, не отрывая взгляда от проклятого места.

Крылатый демон, снова принявший обличье громадного ящера, стремительно развернулся и понесся так быстро, что меня чуть не снесло встречным ветром. Но он тоже спешил — отлично знал, что непосредственно возле Прорыва я начну терять силы быстрее, чем он мчится сейчас. Так было всегда. Так было у Печатей. Так на мне отражалась энергия смерти, которой внизу сейчас разливалось — хоть отбавляй. Поэтому мы должны были успеть подлететь туда, на полном ходу прицелиться, скинуть «гранату» и снова умчаться, пока я не обессилела настолько, что не смогу его подпитывать. Потому что если это вдруг случится, он больше не сможет нормально взлететь. А если у него испарятся гигантские крылья, мы оба рухнем с сумасшедшей высоты, после которой от на земле останутся только две сочные, жалкие, кровавые лепешки.

«Это один, — лихорадочно размышляла я, следя за тем, как темный луч, бьющийся в небесах, набирает силу. — Но должен быть и другой. Тот, который открылся первым. Не верю, что он не отреагирует. Не верю, что они совершенно независимы друг от друга. Они ДОЛЖНЫ быть связаны. Просто должны. А значит, и второй должен сейчас активироваться, отправив наверх еще одну орду нежити».

«Вот он!» — неожиданным басом рыкнул Лин, когда немного правее первого луча в небо ударил второй. Точно такой же — мрачный, черный, как деготь, и такой же отвратительно липкий.

У меня сразу похолодело в животе.

«Лин, давай ко второму».

«Уверена?» — повернул страшноватую морду шейри.

«Да. Он чуть старше и чуть слабее… как мне кажется. Уж его-то мы закроем точно. А потом, на обратном ходу, попробуем убрать первый. Потому что иначе, боюсь, я могу не удержаться. Да и тебе нечего лишний раз круги наматывать. Так что летим к нему, к дальнему. Заканчиваем там, а потом работаем здесь».

«Как скажешь, Хозяйка», — послушно прогудел он и, распластав широкие крылья, понесся еще быстрее.

По мере того, как мы приближались, у меня в животе холодело все сильнее. Я тщетно пыталась отстраниться от этого мерзкого чувства, старательно отвлекалась, всматривалась в ночной лес. Но становилось только хуже, потому что вид шевелящегося живого… вернее, как раз мертвого ковра способен был напугать кого угодно. Хотя мне не было страшно. Совсем. Мне только все сильнее хотелось свернуться калачиком и уснуть в попытке избавиться от этого ужасающего зрелища.

Казалось, что от первого Прорыва Твари целыми полчищами расползались везде, где только могли. Они сплошной волной покрыли землю. Они пытались подниматься в воздух. У многих я замечала еще не до конца отросшие крылья… кое-где даже по две, а то и по три пары. И это были какие-то новые Твари. Что-то, с чем мы до сих пор не встречались. Что-то непонятное, невероятное, жуткое. Но до отвращения реальное. И создавалось впечатление, что нежить собиралась в разверзшихся подземельях десятилетиями, столетиями, веками. Менялась, копила злобу, голодала, набрасывалась в ненависти друг на друга. Как-то выживала, проходя через естественный отбор. И вот теперь, наконец, она решила, что ее время пришло. Поэтому наверх ринулась жадно, нетерпеливо, вгрызаясь в землю когтями и клыками, настойчиво потягиваясь на кривых лапах, скаля зубастые пасти, рыча, визжа и брызгая ядовитой слюной.

Боже… как бы я хотела этого избежать!

Я только сглотнула, поняв, что за деревьями и на такой скорости не вижу и половины тех существ, которые с ужасающей быстротой покрывали своими телами землю. Их были тысячи! Сотни тысяч! Я даже предположить не могла, что хоть когда-нибудь увижу нечто подобное. Я никак не ожидала, что Прорыв — это ТАК страшно. Не ожидала, что их будет ТАК много. И что так глубоко порвутся недра земли, выпуская наружу эту чудовищную массу нежити.

Я никогда не думала, что всякий раз ЭТО происходит именно так. Подобное никак не могло у меня уложиться в голове. Ведь Прорывы случались и раньше. С ними немало возились, боролись и удачно справлялись. Те же Королевские Хасы, рейзеры, святоши… да даже простые воины в Вольнице! Я так много слышала о том, кто и когда участвовал в ликвидации похожего Прорыва. И ведь обычные люди! Даже не всегда маги! Но если бы каждый раз происходило вот ЭТО, то как они тогда смогли выжить?! Как смогли одолеть такую огромную массу нежити? Как, в конце концов, Твари не разбрелись по всему Валлиону? Ведь их слишком много для одной, пусть даже крупной, страны. И слишком уж они агрессивны. Совсем не похожи на тех, которых я видела в Вольнице. Скорее, они напоминали нежить, обитающую в Долине, но ведь там были Печати. Там эманации смерти на порядок сильнее, чем везде. Потому-то и Твари старше, злее, разумнее. Но это… это, кажется, перехлестывало даже зловещую славу Харона.