Стража детинца лишь отстранённо проводила их взглядом. В тот момент, когда они прошли сквозь распахнутые ворота. Закрытая толстыми каменными стенами крепость, была сердцем Старгорода. Именно здесь проживали самые знатные и влиятельные граждане.

Внутри самого детинца находилось с десяток каменных домов. С широкими дворами, умощёнными брусчаткой. Посреди широкой каменной площади возвышался деревянный помост. Узкие деревянные ступени вели к облепленной зеленными мухами плахе. Торчащий из исполинского пня топор палача был покрыт свежей кровью. И похоже был оставлен здесь нарочито, для устрашения.

За площадью раскидисто расположились палаты князя. Сразу за ними возвышалась каменная башня. Вздымаясь ввысь она нависала над городом будто бессонный страж. Сколько он не присматривался, но так и не смог разглядеть ни окон, ни прорезей в монолитной кладке. Лишь на самом верху виднелась небольшая огороженная площадка. По всей видимости живущие в башне колдуны нередко подымались на неё, дабы читать предсказания звёзд.

На сей раз его не стали водить узкими тайными коридорами, а повели напрямую через пустующую площадь. Из окон близ стоящих домов за ним пристально следили десятки глаз. Но стоило только посмотреть в ответ, как человеческий силуэт пропадал за колышущимися занавесками.

— Сегодня казнили одного из предателей. — Донёсся голос сопровождающего его командира.

Перун оторвался от раздумий, непонимающе уставился на шагавшего рядом ополченца. Тот указывал в сторону плахи.

— Предателя? В каком смысле?

— В прямом. — Сквозь зубы процедил командир. — Призывал люд спасаться бегством. Бросать дома и покидать город. Сам намеривался выехать вместе с семьёй.

Парень немного опешил. Но пересилив себя всё же спросил:

— И что — же за это голову рубить? Разве он такое заслужил?

— Конечно нет! — Усмехнувшись воскликнул один из сопровождающих. Крепкий, коренастый с насмешливым лицом и густой седой бородищей. — Его в лесу по шею закопали. Лесному зверью на поругание. А уже жену, отца и ещё с десяток прислуг обезглавили. Дабы не мучились.

Ему вдруг стало нехорошо. То, что сначала принял за горшки на стенах детинца, на деле оказались надетые на колья человечьи головы. Потупив взор в брусчатку принялся размышлять про себя:

«Понятно, что паникёров никто не любит. Ведь ничего не может быть хуже, чем массовая истерия. Более того. Порою от таких людей бывает ещё больше вреда чем от самой войны. В осаженном городе лишь крепкая рука управленца сможет уберечь от массового дезертирства и предательства. Граничащего с саботажем обороны. Посему в такое время наказание за панику имеет место быть. Но пускать в расход всю семью, и прислугу…. Это ли не перебор?»

У широких красных врат их встретил целый конвой дружинников. Все как на подбор. Высоки и широки в плечах. Повидавшие не одну битву, и прошедшие самые ярые сечи. Опытные рубаки обступили его плотным кольцом. Первым делом отобрали вещь — мешок и оружие. Заставили снять доспехи и сапоги. Осмотрели и ощупали каждый сустав тела, на место скрытых клинков и лезвий. Лишь перешерстив всё его вещи дали добро войти в жилище князя, безоружным.

Сопровождающие его ополченцы остались снаружи, когда он в окружении четырёх мордоворотов вошёл в каменные палаты. Перун озирался по сторонам восторженно распахнув рот. Такой красоты и великолепия ему ещё не приходилось видеть. Мраморные полы и широкие колоны, блистали изумрудной отполированной до блеска поверхностью.

Над головой вздымался к небу куполообразный потолок. Расписанный удивительными картинами. Украшенный златом и драгоценными камнями он представлял собою сцену. На которой облачённый в золотой доспех князь, верхом на вороном коне, закалывает копьём огромного трёхглавого змия.

Монолитные каменные стены не уступали великолепием и дорогим убранством. Искусно украшенные резными фресками. С запечатлёнными на них моментами битв и триумфа князя. Здесь были сцены покорения дальних, заморских стран. Война на ближнем востоке была отражена подношением сидящему на троне князю, дорогих подарков от покорённых вождей и шахов.

На стенах были подвешены рельефные стальные щиты. С различной геральдикой. Слишком громоздкие и по всей видимости тяжелые для настоящего боя. Специально изготовленные для украшения жилища. За гранитными колонами находилось множество массивных дверей. Ведущих в многочисленные спальни, купальни, и прочие подсобные помещения. На вроде кухни иль конюшен.