- Идем, Динки отведет тебя.

Гарри, у которого в глазах слояли слезы страха, не посмел возражать: за эту ночь он усвоил, что это не доведет до добра.

* * *

Домовик привел ребенка в помещение, которое едва освещалось чадящим факелом под потолком. Под стеной, противоположной двери, лежала старая шкура. На ней стоял безногий продавленный тюфяк, покрытый дырявой простыней, с плоской подушкой в рваной наволочке. Довершало спальное место тонкое одеяло. Недалеко располагались раковина и унитаз.

Гарри моментально захотел писать. Однако забраться на такое высокое по его росту сооружение он не смог и, заплакав, намочил и так уже грязные штанишки.

- Динки переоденет тебя. Ты воняешь, - сообщил домовик. - Но ты не должен плакать. Хозяин не велел тебе это делать. Если не перестанешь, Динки накажет тебя.

Гарри замолчал, вспомнив о побоях Ведьмы. Но когда эльф поднял его с помощью своей магии в раковину и стал мыть ледяной водой, малыш разрыдался и получил несколько ощутимых шлепков по заду и предупреждение:

- Будешь плакать, лишу голоса.

Морщинистое личико не выражало никакого сочувствия, когда домовик это сказал. Гарри еще помнил, как Ведьма лишила его голоса, и это было неприятно. Вдруг в исполнении этого существа заклятие не пропадет, и он станет немым? Это почему-то сильно пугало ребенка. Поэтому он прекратил кричать, продолжая беззвучно лить слезы.

Динки домыл его, обтер холщовой тряпкой и одел в такой же кусок мешковины, как был на нем самом. Затем исчез из помещения, чтобы появиться через минуту с подносом, на котором была еда: пюре, котлета и сок. Гарри только теперь понял, насколько голоден.

- Садись и ешь, - велел домовик, ставя поднос на появившийся следом столик. - Ты должен быть самостоятельным.

Так говорила мама, и Гарри очень гордился, что его считают за взрослого. В исполнении эльфа фраза звучала угрожающе. Поэтому из глаз малыша еще обильней полились слезы, а руки задрожали от страха. Но голод был сильней, и мальчик накинулся на еду, помогая себе руками. Мама никогда бы не похвалила сына за такое поведение, но домовику, кажется, было все равно, как ест его подопечный, так как он молча наблюдал и просто удалил магией загрязнение с рук, личика и одежды ребенка.

- Ложись, - скомандовал Динки и, дождавшись исполнения, исчез из камеры.

Оставшись один, Гарри некоторое время поскуливал в своей неудобной кровати, но затем утомление взяло верх, и он уснул, неловко запутавшись в тонкое одеяло.

За этим днем потянулись другие, почти не отличимые друг от друга. Домовик кормил мальчика, мыл и даже принес ему несколько сломанных игрушек и порванных книжек, но почти не разговаривал, отделываясь короткими фразами.

Гарри и вовсе молчал. Большую часть дня он проводил в камере один, и первое время только сидел на топчане и тихонько ныл, боясь быть услышанным странным существом. В голос малыш попытался заплакать лишь однажды, когда, захотев пить, добрался до крана и, потеряв равновесие, упал, стукнувшись головой. На его рев моментально появился эльф, но вместо того, чтобы утешить ребенка, довольно сильно отшлепал, приговаривая:

- Никакого баловства, никуда не лазать, не плакать!

Глава 4. Черный Принц

Прошло почти три месяца. Впрочем, Гарри не знал об этом. Играя со скудными игрушками и перелистывая детские сказки, малыш старался не грустить, но забыть прошлое не получалось. И тогда ребенок плакал в подушку, воздвигая вокруг себя чары безмолвия, чтобы не услышал эльф.

Надо сказать, что Динки был единственным живым существом, навещающим Гарри. Но эти визиты приносили обиду и боль, так как домовик часто наказывал мальчика. Поэтому ребенок молил неизвестно кого, чтобы они были реже. Однако Динки приходил ежедневно.