COGITO ERGO SOFFRO

Quando pensare troppo fa male

PONTE ALLE GRAZIE

Научный редактор канд. психол. наук Е. Первышева

© 2011-20, Adriano Salani Editore

© 2022, ООО «И-трейд»

Пролог

Кажется очевидным, что думать слишком много или думать неправильно может стать причиной проблем. Однако, возможно трудно представить, как с помощью последовательной и строгой логики можно прийти к безумным выводам, если исходной точкой является сомнение, которое нельзя разрешить рационально. Следующий пример проясняет как это происходит.

Примерно пятнадцать лет назад я принимал у себя в кабинете одного человека, которого послали ко мне после попытки самоубийства. Он выбросился с пятого этажа, но к счастью или к сожалению, в зависимости от того, как на это посмотреть, при падении, вместо того чтобы разбиться о землю, он приземлился на брезент грузовика, который смягчил удар. У него было несколько переломов, но он выжил. Его чрезвычайный поступок был попыткой положить конец страданиям, от которых, как считал пациент, он не мог избавиться. Чтобы убедить меня в этом, он рассказал мне свою грустную и гротескную историю. Он был государственным служащим, довольным своей работой и счастливым браком с замечательной женщиной, которая, помимо выдающихся женских достоинств, продемонстрировала впечатляющие профессиональные навыки, достигнув значительных успехов в профессии бухгалтера. Пара казалась всем «идеальной»: они оба были красивыми, элегантными, умными, общительными, и никто не мог представить себе их злосчастное грядущее. Мужчина сообщил, что в какой-то момент в его голове начала медленно закрадываться навязчивая мысль, которая переросла в сомнение, которое он обязательно должен был развеять: «Как я могу быть полностью уверен в том, что она мне не изменит?»

Анализируя это утверждение, читатель сразу поймет, что никто не может найти единственного логичного и обнадеживающего ответа: вопрос является «неразрешимым», поскольку он задает условие, при котором не существует корректного – с формальной точки зрения – ответа. Следовательно, следуя исключительно рациональным путем невозможно было бы прийти к утешительному выводу. Однако мужчина, одержимый необходимостью развеять сомнения, начал контролировать жизнь своей жены; женщина, со своей стороны, не подавала никаких признаков ни снижения желания, ни ухудшения отношения к мужу. На самом деле, мужчина не обнаружил ничего подозрительного в поведении своей любимой, и получил дополнительное подтверждение ее преданности и безупречного поведения. Но червь сомнения к этому времени поглотил всю его способность к успокоению: только подвергнув свою жену испытанию, мужчина мог быть уверен, что жена никогда ему не изменит. Поэтому он придумал посылать ей в офис десять дней подряд красную розу с анонимной запиской. Молодая женщина была настолько встревожена ухаживаниями, что решила довериться коллеге, которая также была ее лучшей подругой, выразив обеспокоенность возможной реакцией мужа, если он узнает о происходящем. Подруга настоятельно посоветовала ей ничего не рассказывать, чтобы избежать чрезмерной реакции мужа, и заверила ее, сказав, что, скорее всего, ухаживание закончится само собой или когда таинственный жених предстанет перед ней и получит резкий отказ. Однако она не предполагала, что это ловушка, сооруженная самим же мужем: мужчина интерпретировал такое поведение, как первое доказательство неверности своей жены и продолжил доставлять ей цветы в течение нескольких дней. Затем, после короткого перерыва, он велел доставить жене букет из тринадцати роз и записку с указанием времени и места первой встречи. Женщина в панике снова попросила подругу о помощи, и они вместе решили пойти на встречу, чтобы убедить поклонника прекратить ухаживания. Незадолго до указанного времени подруги вышли из офиса, сели в машину и поехали к месту встречи, чтобы прояснить ситуацию и положить конец этой истории раз и навсегда. Добравшись до места назначения, коллега предложила своей подруге выйти и пойти на встречу, пока она паркуется. Женщина вышла из машины и прошла через площадь к фонтану: она и представить себе не могла, что ее муж, скрывающийся за кустами, получил бы таким образом окончательное доказательство неверности своей жены. Мужчина увидел в неуверенной походке женщины прямо-таки тревогу и волнение по поводу встречи и, в приступе неистового возбуждения, вышел и набросился на нее, заявляя, что хочет разорвать отношения. Наконец прибыла и коллега, которая нашла свою подругу на земле, пораненную и в слезах, и она тщетно пыталась убедить мужа в том, как дела обстоят на самом деле. В последующие дни мужчина, будучи в плену своего параноидного убеждения, попросил развод.

Он сам рассказал мне, как через несколько недель он пришел в себя и – точно так же, как когда Астольфо вернул Орландо потерянный разум^[1] – он осознал проблему. Он всячески пытался извиниться и попросить прощения у своей жены, которая, тем не менее, проявила непреклонность, не желая больше иметь с ним ничего общего. Охваченный отчаянием, мужчина решил покончить с собой, но, заявил он саркастически, судьба снова обернулась против него.

Несомненно, это яркий случай, когда недоразумение может привести к трагедии. Но если мы проанализируем историю детально, мы ясно увидим, как необходимость получить конкретный логичный ответ на вопрос, несводимый к одним лишь рассуждениям, например, доверие к партнеру, может привести к совершенно ошибочным выводам, даже если путь к ним кажется безупречно логичным.

Помимо трагического примера, который мы рассмотрели, в повседневной жизни почти каждого из нас думать и переосмысливать вещи, и, в частности, выбор, который необходимо сделать, является, пожалуй, наиболее частой проблемой, источником беспокойства, страданий, а часто собственного бессилия и неспособности строить отношения. В этом смысле мы можем сказать, что реальная психическая патология, возникающая из сомнения, – это только самая вершина гораздо больших трудностей, типичных для современного человека, который оказывается перед лицом острых критических решений или сталкивается с отсутствием определенности. Перефразируя название самого известного труда Фрейда, мы можем определить современное «мыслю, следовательно страдаю», как настоящую «психопатологию повседневной жизни».