– Ну, привет.

Маленький головастик засмеялся, шлёпнул лапками по его ладони и с радостным визгом убежал.

Рита вынула из рюкзака три коробки цветных мелков, отдала их взрослым головастикам. Те приняли подарок с трепетом, с церемонным поклоном, словно это были не мелки, а реликвии.

– Я их постоянно мелками снабжаю, – шепнула Рита Макару. – Они обожают рисовать, – она кивнула в сторону здания. – Если бы ты внутрь зашёл, то увидел бы, что там все стены изрисованы. Что-то вроде наскальной живописи. Если честно, рисуют они так себе: палка, палка, огуречик, вот и вышел головастик. Я когда впервые увидела их художества, едва не расхохоталась. Но они стараются. Всё больше изображают сцены сражений с кукушками и паразитами. Но и портреты есть, и пейзажи.

Снова объявилась та самая девочка-головастик, с которой Макар поздоровался. Растянув рот в зубастой улыбке, она протянула ему веточку с подсохшими красными плодами, похожими на рябину.

Рита рассмеялась.

– Похоже, ты ей понравился.

– Ну да, я такой обаятельный, – хмыкнул Макар, приняв ветку из лапки маленького существа.

Девочка взвизгнула, подпрыгнула, кувыркнулась по земле и умчалась.

– Ладно, пойдём, – сказала Рита. – Здесь, конечно, весело, но о делах нельзя забывать. К тому же, сейчас эта малявочка подружек приведет, и ты от них не отвяжешься.

Они вернулись на проспект. Макар сунул ветку в нагрудный карман куртки, оставив наружи гроздь красных плодов. Он вдруг осознал, что это первый подарок, полученный им за последние три года. Приятно, чёрт возьми. У него создалось ощущение, что он уже стал немного своим в нижнем слое, хотя пробыл тут всего ничего. И не мешало бы развить прогресс, а значит, настало время задавать серьёзные вопросы:

– А таких, как мы, много?

– Ты имеешь в виду тех, у кого отметины на запястьях? – уточнила Рита.

– Ну да, тех, кто умеет в нижний слой проникать.

– Если честно, понятия не имею. Я знаю только Валерию и Капитана. Валерия, как я уже говорила, была моей наставницей. Она сгинула. А Капитан, это сварливый, высокомерный старикашка. Он где-то за городом живёт и уничтожает паразитов в окрестных деревнях и коттеджных посёлках. Там его территория. Он паразитов тяжеленным кузнечным молотом убивает, представляешь? Вредный тип. Я, кстати, ему звонила несколько дней назад, просила о помощи с тем паразитом в южной части города, а он отказался, сказал, что это моя зона ответственности и ему нет никакого дела до того, что в городе творится. У него своя территория, у меня – своя. Он и паразитов-то уничтожает из мести, а не от желания людям помочь. Опасный паразит его мать довёл до самоубийства, вот он и мстит. А кто ему отметину на запястье поставил, я не знаю. Но точно не Вадик.

Лыба заметил какую-то синюю, размером с карандаш, многоножку, бегущую по вороху листвы возле обочины дороги, и принялся её преследовать. Справа от шоссе, рядом со зданием магазина строительных товаров, спал пугало.

– Валерия мне рассказывала, – продолжила Рита после небольшой паузы, – что в одном Подмосковном городе есть секта, называется она «Друзья Благословенных». Лидер этой секты умеет не только совершать переходы в нижний слой, причём даже в самых непроходимых местах, но и проводить с собой обычных людей, то есть, тех, у кого нет отметины на руке. Кстати, у него самого отметина вспыхивает не красным светом, как у нас с тобой, а синим. И ты не поверишь, эти сектанты поклоняются паразитам, как каким-то божествам!

– В этом, как раз, нет ничего удивительного, – заметил Макар. – Всякого дурачья на свете – пруд пруди. Если существуют фанатские клубы убийц-маньяков, почему бы не быть секте поклонников паразитов? Для нашего сумасшедшего мира, это норма.

Рита хихикнула.

– Те сектанты мёртвых паразитов поедают, впитывают, таким образом, их благодать.