Когда демонстрация закончилась, на мадам Дюваль обрушился шквал комплиментов и вопросов. Некоторые туалеты просили показать еще раз.

Алекс ушел еще до окончания и не увидел этого триумфа.

К Чармиан подошла Алтея и сказала, что ей очень понравилось первое платье, но она сомневается, пойдет ли оно ей.

— Мне показалось, что оно пошито именно на тебя, — сказала она.

Гречанка была одета в алое платье для коктейля, в котором Чармиан узнала одну из моделей Себастьена. В нем девушка выглядела значительно старше своих лет.

— Алекс куда-то пропал, — пожаловалась Алтея, — и мне, как хозяйке дома, нужно позаботиться о гостях. Некоторые уже уходят.

Она приступила к своим обязанностям с таким уверенным видом, что стало ясно — ей вполне по силам роль светской дамы, если захочет.

Чармиан поспешила покинуть зал. Гортензия была занята со своими помощницами, а от остальных девушек Чармиан могла ждать лишь язвительных замечаний по поводу своего греческого дебюта.

Девушка была потрясена тем, что случилось, но особенно — той легкостью, с которой Алекс привел ее в чувство. Он ведь манипулировал ею как куклой. А если ему удалось подчинить ее своей воле в таком, в общем-то, незначительном деле, то сможет ли она устоять перед ним в чем-то более серьезном? Он был бесспорным хозяином всего в своих владениях. Все были его марионетками, он крепко держал в руках нити их судеб.

Только после обеда, довольно позднего, девушкам предоставили свободное время. Предполагалось, что перед вечерним выступлением, назначенным на десять часов, они должны хорошенько отдохнуть.

Чармиан хотела побыть одна, но знала, что в отеле уединиться не удастся, потому что остальные девушки поднялись в свои номера. Она решила побродить по окрестностям.

Вопреки запрету Алекса она надела брюки и полосатую футболку, решив, что в таком виде никто из гостей отеля не узнает в ней манекенщицу Себастьена.

Не дожидаясь лифта, она легко сбежала по лестнице вниз и выскользнула в боковую дверь. Эта дверь выходила в пальмовую рощу, простиравшуюся за отелем до самых гор. Чармиан пошла по тропинке, которая привела ее к калитке на площадку за причалом.

Тут Чармиан увидела, что от площадки вверх по склону уходит дорога и решила, что она ведет в деревню.

В порту кипела жизнь, но на дороге было пусто. Надев солнечные очки, чтобы уберечься от яркого солнца, Чармиан пошла вверх по склону.

Скоро дорога превратилась в тропинку, вьющуюся среди огромных валунов. Местами она становилась очень крутой, на этот случай были ступеньки. Конечно, ни одна машина не могла бы пройти в деревню, по такой тропинке могли подниматься лишь козы или мулы. Чармиан вспомнила, что на многих южных островах мулы до сих пор остаются единственным транспортом, и жители Гераклеи, похоже, тоже доставляли припасы на спинах этих животных.

Склоны гор были лишены растительности, если не считать чертополоха, о котором упоминал Алекс, когда описывал свой остров. Заросли его попадались буквально на каждом шагу.

Над холмом кружили птицы. Чармиан различила среди них ворона, который вскоре уселся на скалу, издавая хриплые крики.

Стоявшее в зените солнце палило каменистую почву; на такой жаре девушка быстро устала. Ей хотелось добраться до деревни, но до нее оказалось гораздо дальше, чем она думала.

По скалам в поисках скудной травы, которая кое-где пробивалась сквозь камни, бродили козы. Чармиан увидела маленького мальчика, вероятно, пастушонка, который лежал в тени под скалой и играл на дудочке. Печальная мелодия привела девушку в уныние.