— С чего ты взяла?
— Это видно, — пожала плечами Галка.
Лена продолжила ощупывать ситуацию, аккуратно и готовясь к худшему, точно языком — дупло в зубе.
— Что мы всё обо мне? Сама-то чем занимаешься? — спросила она, надеясь, что это прозвучало весело.
Вопрос поставил Галку в тупик.
— Я? У тебя новая собака! — вдруг воскликнула она. — Ты же поклялась собак после Густи не заводить.
Не успев удивиться её осведомлённости, Лена рассказала, что бывшие коллеги из ментовского питомника затащили в гости, а там сука доходяжная, в общем, Лена её забрала.
— Но откуда ты зна…
— Не видела у ментов лаек, — перебила Галка, — да ещё таких огромных, прямо волк.
— Вообще-то Фанта ротвейлер, — медленно ответила Лена.
Галка с сомнением разглядывала что-то у неё за спиной.
— Фанта? Имя смешное, — ещё один длинный взгляд Лене через плечо. — Я в собаках не разбираюсь, но по мне эта псина больше смахивает на волка.
Лена вскочила, оборачиваясь, толкнула холодильник. Пыльные кастрюли загрохотали, сталкиваясь с крышками. Коридор был тёмен и пуст. Вот дура, в самом деле вообразила… Раздался детский плач, к ужасу Лены, из соседней комнаты. Галка убежала и вернулась с ребёнком на руках.
— Ты разбудила Нюсю! — с упрёком произнесла она.
Всклокоченный деть ревел, накручивая на пальчики чёрные прядки. Глазки у Нюси были явственно раскосыми, а мордочка показалась Лене совершенно багровой — не столько от рёва, сколько от бесконечных свечей и диатезной корки.
Следующие несколько часов в Лениной памяти сохранились смутно. Галка источала флюиды безумия. Были рыдания на тему «Мать на порог не пустит, и так старшая на ней… Старшая хоть от мужа… Недельки на три… ну, на месяц! Забери!», «Если останусь здесь, умру! Я точно знаю. Ленка, это страшно!».
Лена гладила её по голове и шее, точно собаку, чуть не за ушами чесала, успокаивая. Одним из Лениных кошмаров была мысль, что, случись с ней чего ужасное, не на кого будет оставить Фанту. Взяла бы Галка Фанту? Точно взяла бы. Даже рискуя лишиться на этом деле некоторых частей тела. Она же с Августой три недели гуляла, когда Лена на сборах ногу вывихнула. Густи все боялись, а Галка больше всех, но обматывалась Густиным поводком, и вперёд. Долго потом удивлялась количеству кошаков на районе. «Буквально под каждой лавкой, быстро бегают, заразы, прямо летают!».
В отношении Нюси Галка придерживалась менее аскетических установок, чем в своём собственном: в бомжпакет летели бутылки детской воды (одну из них Лена самовольно употребила) и банки с питанием. Улучив момент, Лена обнюхала девочку. Бред и ерунда, но ей стало намного спокойней, когда она убедилась, что ребёнок пахнет, и довольно сильно — немытым ребёнком. Лучше так, чем никак!
Голову будто тряпками стянуло, дико хотелось спать и на воздух — подальше от газовой духоты. Перед глазами плавала фарфоровая баночка в переплетении цветов и иероглифов. Галка столовой ложкой черпала из неё что-то зелёное, перекладывая в склянку из-под питания, после чего банка перекочевала в бомжпакет, где упокоилась на горке памперсов. Несла при этом Галка такое, что Лена сочла за благо отключить мозг. Когда Галка принялась мазать себе этой штукой глаза, Лена сбежала.
— Что ж ты ребёночка не уймёшь? — дёрнула Лену за рукав тётка. — Мамаша тоже!