— Свободен! — Протягиваю руку и щелкаю пальцами по уху одноглазого зверя. Больше в голову ничего не пришло. Если не сработает, буду ду…

Сработало. Черная тень мелькает рядом со мной, зацепив по ходу движения боком и откинув в сторону на пару метров. Тьфу, черт… Наглотался снега… Странно, что он в моем воображении, галлюцинация это ж вроде выдумка, точно такой же, как и в реальности. Холодный и шершавый.

Хорошо все же, что я сбоку стоял… Страшно представить, что со мной могло произойти, окажись я на пути снова получившего возможность двигаться зверя… Надеюсь, теперь чудовище довольно, раздраженно размышляю, пытаясь подняться на ноги.

Э… Мы так не договаривались…

Едва я утвердился вертикальном положении, как снова захотел упасть, а лучше вообще вернуться в реальность. Получивший свободу волкодлак, уже развернулся, и теперь готовится вцепиться в меня своими острыми клыками. Вот сволочь…

Рык, раздавшийся над моей головой, кажется сбил снег с ближайших деревьев. Я аж присел. И не только я. Освобождённый мной волкодлак, тоже присел на задние лапы, одним прыжком развернувшись в сторону более габаритного собрата, надвигающегося на нашу пару, как корабль на пирс.

Я врос в снег, стараясь не обращать на себя внимание. Только сейчас вдруг понял, что я совершенно безоружен, а еще… Вспомнил, где-то прочитанную мысль, что если человек умирает в галлюцинации, то и в реальности тоже. Или это под гипнозом? Черт, точно не вспомню, но проверять не очень хочется.

А два волкодлака, застыли друг напротив друга, тихо перерыкиваясь. Разговаривают… Эта странная беседа длится недолго. Тот, который требовал с меня, чтоб я освободил сына, разворачивается и начинает медленно уходить по тропе. Более мелкий, чуть замешкавшись и бросив напоследок полный ненависти взгляд единственного уцелевшего глаза, в два прыжка догоняет родителя и пристраивается рядом с ним.

Два огромных чудовища, удаляются, постепенно растворяясь в наступающей тьме и оставляя меня в окружении застывших фигур на лесной тропе. Э… А я? И вообще, хоть бы спасибо сказали…

«— Спасибо, человек… — Почти уже растворившийся во тьме волкодлак, будто прочитав мои мысли, остановился и повернул голову в мою сторону. — Не ходи на север…»

Порыв ледяного ветра, развеял остатки силуэтов, а я вдруг понял, что лежу на подтаявшем снегу, крепко сжимая так и не пригодившийся фаермет, а рядом, во всю мочь своего голоса, демонстрирует познания в обесцененной лексике, Ерофей… Я аж заслушался… И не сразу заметил, что волкодлак, выскочивший на нас, исчез.

Нет, ну силен… Силен «бессмертный». Уже две минуты на одном вдохе выводит семиэтажные матерные конструкции. Вон, и Парс, выглядящий так, будто только что вернулся из ада, бледный весь, и тот лишь кивает в такт словам командира, полностью соглашаясь с его авторитетным мнением.

Я бы может, тоже согласился, если б понял, чего они такие взбудораженные. Но радует уже тот факт, что видимо, я все же не сошел с ума. Как минимум, зверя видели все присутствующие… А чувство опасности, остановившее меня на подходе к посту, как будто растворилось вместе с волкодлаком.

— Да… Дела… — Ерофей все же прекратил материться, и повернулся ко мне. — Ты как, Марк? — Удивительно, но в его эмоциях четко прослеживается искреннее беспокойство.

— Н-нормально… — А говорить оказывается тяжелее, чем думать. Да и задубел я изрядно, лежа на снегу-то. Зубы на зуб не попадает. — Что это было… — Оперевшись на фаермет, как на трость поднимаюсь на ноги.

— Шульганкорт. — Вопреки ожиданием, отвечает Парс, а не Ерофей.

— Чего?

— Кто?

Похоже, наш старшой, тоже не понял, что такое сказал разведчик.

— Волк Шульгана. Ну, это местные аборигены так его называют. — По-прежнему видя непонимание в наших глазах.