Воспоминание, точно такое, как совсем недавно в городе. Темная тропа, посреди заснеженного леса, в руках стилет, а передо мной зверюга, с оскаленной пастью, готовая порвать на клочки. Точно! Вот почему мне чудовище показалось таким знакомым!

Зверь передо мной, как две капли то чудовище, только, немного побольше. Или мне так кажется, потому что я вновь маленький пятилетний мальчик от горшка два вершка? Тяжелое дыхание волкомедведя, память пятнадцатилетнего меня, подсказывет, что правильно он называется — волкодлак. Читал про них. Правда, они вроде как, не переносят холод, и непонятно откуда он здесь взялся. Нашел, о чем думать…

Я знаю, что будет дальше. Волкодлак прыгнет и нарвется на стилет, который так и останется в его глазу, а я сойду с тропы, и буду идти, пока меня не найдет замерзающего Аким и отец… Хм…

В этот раз, ситуация другая. Зверь не прыгает, а будто застывает, как комар в янтаре. Кручу головой. Как-то многолюдно на тропе. Ах, ну да… Это же просто галлюцинация, наложившаяся на воспоминание.

Позади волкодлака, возвышается еще один, только больше. Видимо, тот самый, что выскочил на нас у поста. Стоит и смотрит на меня, будто чего-то ждет. Глаза уже не горят огнем, да и пасть не скалит. Просто смотрит, с легкой печалью…

Но и он, это еще не все. За моей спиной люди. Непроизвольно дергаюсь, заметив того самого убийцу, которого проткнула клинком Маша, но потом понимаю, что он так же застыл, как и атакующий волкодлак. На шее, в районе кадыка, кровоточащая рана. Капельки крови, застыли, не успев скатиться. А за ним…

Пал Егорович, такой, каким я его видел в последний раз в кабинете. В своем извечном костюме, с легкой улыбкой на губах и серьезными глазами, смотрящими в пустоту. Чуть по бокам от него, застыли воины, с четко различимыми эмблемами на форме. Наемники герцога.

Кажется… Я начинаю понимать, что тут происходит. Стилет, все дело в нем… Как там дядя Слава его обозвал? Хранитель душ, вроде. Или что-то подобное.

А все те, кто вокруг меня, это люди и нелюди, чьи души выпил клинок. Странно, почему на всех, кроме Пал Егорыча, даже у волкодлака, видны раны, оборвавшие жизнь? Застывшие струйки крови, так и не успевшие стечь, непонимание в глазах, потрепанный вид, а он, будто только что пришел на занятия…

— Человек… — Чужая мысль-образ, пришедшая в мой мозг, прерывает размышления. — Ты обещал…

Поднимаю глаза на второго волкодлака, выжидающе смотрящего на меня. Мда, а он ведь разумный получается, хоть и с виду и не скажешь. Скорее уж обделаешься, чем додумаешься найти общий язык.

— Забирай. — Пожимаю плечами, не особо понимаю, чего еще чудовищу от меня нужно.

— Освободи… — Как-то односложно зверь со мной общается. Короткими фразами. Лучше объяснил бы, как выполнить его просьбу.

Или, по его мнению, я только и делаю, что заключаю души в клинок, а после освобождаю их. По пять раз за день, после еды.

— Как? — Странно, но страх ушел, несмотря на всю бредовость ситуации.

Оно и понятно, смысл чего-то бояться, если уже сошел с ума. Если боги хотят кого-то наказать, они первым делом лишают его разума. Где ж я так богов разгневал-то… Непонятно.

— Освободи…

Нет, ну чего он заладил. Освободил бы, если б знал каким макаром это делается. Ну, ладно… Сейчас что-нибудь придумаю.

Делаю пару мелких шагов, черт, непривычно быть маленьким. Там где мне пятнадцатилетнему хватило бы пары шагов, в теле пятилетки, приходится делать еще три, чтоб остановиться рядом с мордой застывшего волкодлака. А ведь у него, как и у остальных, рана имеется. Правый глаз проколот и видна глазница. Хм… Не, так вот прямо перед оскаленной пастью стоять… Я не настолько храбрый.

Чуть смещаюсь вбок, но так, чтобы дотягиваться рукой до головы монстра. И все это под пристальным взглядом второго волкодлака.