На самом деле, есть у меня кое-какая идейка… Правда, не факт, что она сработает, но все же… И, как ни странно, сейчас мне медленно ползущие по снегу селяне, набивающиеся в огород и двор Машиного дома, играют мне на руку, отдаляя процесс казни. Пока до церкви вся эта орава доберется, немного страсти поутихнут…

- Встаем, потихоньку… - Изображаю, как активные попытки привести Машу в чувство. Даже пуговицу верхнюю на ее шубейке расстегнул, а сам в это время шепчу ей.

Кстати, кроме этого мужичка, больше никто и не двинулся со своего места. Ага… И это тоже неплохо. Маша обморок сыграла отлично, но если б не ночь, то… Возникли бы вопросы, потому что, я-то вижу, ресницы у нее подрагивают, что выдает с головой притворство. При настоящей потере сознания, мышцы век расслабляются…. Ага… Ни к месту совсем вспоминается конспект по медицинской подготовке…

Мда, кажется, все, что было до той злополучной драки в коридоре лицея, мне просто приснилось… И спокойная жизнь в поместье, и учеба, и мелкие проказы. Даже вражда с Эриком, все это сейчас не имеет никакого значения…

Кажется, моя жизнь и состоит вот из этого… Куда-то бежать, драться, убивать… И пытаться выжить самому… а еще… Как бы это не печально звучало, но… Мне нравится это состояние постоянного напряжения. Это и есть жизнь, на грани фола. Все, как в приключенческих книгах, которыми я зачитываюсь, чтобы хоть как-то разнообразить свою серую однообразную жизнь.

Обдумывая все это, помогаю Маше подняться. Интересно, она так в образ вошла, или от усталости уже покачивается? Спрашивать, само собой не стану. Иначе весь этот театр, устроенный ради того, что спрятать стилет, окажется ненужным. А еще и проверить могут, чего это мы тут актерское мастерство решили оттачивать.

Хм… А народ-то вроде рассосался. Поле почти полностью освободилось. Странно, что нас еще не ведут никуда…

- Давайте теперь их. – Будто откликаясь на мои мысли, к нашей группке приблизился батюшка. Черт, да как же его зовут-то.

- Двигайте. – Люди, стоявшие между нами и забором, чуть разошлись в сторону, пропуская нас вперед, а задние начали приближаться.

Ну, двигать, так двигать. Чего уж теперь… Эх, был бы один, можно было бы попробовать прорваться сквозь охраняющих нас селян. До городских окраин остается то всего ничего, а уж там, я долго прятаться могу… Ну, если магов не пустят по моему следу… Те то, по любому хоть кого найдут, где бы не запрятался… Но я не один, поэтому приходится подчиниться.

- Маш, ты как? Идти можешь? – Все же девушка едва на ногах держится. После того, как поднялись на ноги, вцепилась мне в руку и стоит.

- С-с-могу… - И задубела не на шутку.

Нет, однозначно, надо было того пограничника, который ее ударил, валить наглухо. Стоит только посмотреть на разбитое и опухшее лицо Маши, как меня аж трясти от злости начинает… Вот чего-чего, а злиться сейчас совсем не стоит.

У меня тут идейка забрезжила, как уберечь от костра, хотя бы подругу, которой и так досталось по первое число… Угу… А там, посмотрим… Глядишь, и сам как-нибудь извернусь…

Хотя вот это вряд ли…

- Ты это, за меня держись, ладно. – Приобняв ее за плечи, приободряю. – если что, я тебя понесу. – Улыбаюсь.

Ага, понесу… Сам то с трудом ноги передвигаю. Наши сопровождающие, кстати, не торопят. Мы медленно бредем вперед, и они так же. Не торопятся…

А я продолжаю прокручивать в голове свой план… По сути, Маше селяне предъявить ничего не могут. Ростовщика убил, помощников его избил, тоже я… Но опять же, я был в своем праве… Дом дяди Мартына, а значит после его смерти, переходит к Маше, как единственной наследнице.

При всей своей неприглядности и злобности, общинники даже усом бы не повели, закопай я всю пятерку припозднившихся гостей во дворе дома. Чужаки…

Проблема вовсе не в убийстве ростовщика. В стилете… Ага, с призрачным пламенем на лезвии… Я поэтому и прятал его, чтоб никто не видел.