Дверь открылась и захлопнулась.

– Моранси проклинает все на свете, а Мири орёт, что ты шлюха. Хотел бы я её заткнуть, но затычка ей нужна в другое место. Причём, думаю и она вылетит.

Не открывая глаз проговорила:

–Так им и надо, стервятникам. Арти скорую вызвал. Сейчас приедут, увезут этих загашников…

Мне очень хотелось спросить про брюнетку, аж язык чесался. Но гордость не позволяла ничего выдавить из себя.

Диван рядом со мной прогнулся, и запах парфюма Делакруа вновь окутал мой нос и взбудоражил желание.

– Жасмин… Я был с ней в течение некоторого времени.

– Мне всё равно, – ровно произнесла я, – Тебе незачем передо мной оправдываться.

Рука Ксавье легла мне на колено.

– Шелли, – прохрипел он, – Неужели тебя это ни капли не волнует?

Я открыла глаза и внимательно на него посмотрела.

– То, что ты не жил монахом? Знаешь ли… И я ведь тоже не соблюдала целибат.

Последние слова были ложью, но мне было больно осознавать, что мужчина жил полной жизнью, в то время, как я не могла справиться с собственными комплексами и эмоциями.

Воздух будто бы наэлектризовался. В синих глазах Ксавье сверкало пламя, способное спалить мое сердце. Чтобы сделать счастливой или, чтобы вновь растоптать?

Я выпрямилась на диване и убрала руку мужчины с колена. За окном послышались сирены. Помощь пришла.

Усмехнулась. Я не чувствовала за собой и отголоска вины. Моранси был гадким человеком. Если бы не он, возможно, мы бы с Делакруа были бы вместе. Хотя, вероятно, до поры, до времени. Всё равно он мне не доверял, так что… Закончилось бы ещё хуже.

– Надо бы спуститься, – пробормотала я.

Пальцы Ксавье сжали моё плечо. Я повернулась к нему.

– Не надо, – прошептал он, – Шарлотта. Между мной и Жас ничего нет. Давно, уже года два как. И было все пару раз…

Зато смотришь ты так на нее, будто бы вчера только виделись. Не как на очередную бабу для постели. Словно здесь что-то ещё. Глубже, тоньше, больнее…