— Утром получила уведомление об увольнении, — сказала она. — Сегодня к вечеру компания закрывается.

— Мне очень жаль.

Зазвонил телефон, и она сняла трубку. Думаю, это был репортер, потому что она сказала, что не вправе комментировать: на все звонки должен отвечать поверенный компании.

К тому времени, как она повесила трубку, к нам подошла секретарша Уоллингфорда. Я предпочла бы еще поговорить со служащей приемной, но это было невозможно. Вспомнилась фамилия секретарши.

— Вы миссис Райдер? — спросила я.

Она принадлежала к тому типу женщин, которых моя бабушка называла «простушка Джейн». Темно-синий костюм, коричневые чулки и туфли на низком каблуке вполне подходили к коротким каштановым волосам и полному отсутствию косметики. Улыбка была вежливой, но безучастной.

— Да, мисс Декарло.

Двери всех офисов, расположенных вдоль длинного коридора, были открыты, и, идя вслед за ней, я заглядывала в них. Все офисы были пустыми. Здание в целом тоже казалось пустым, и я подумала, что, если закричу, услышу эхо. Попыталась разговорить секретаршу.

— Очень жаль, что ваша компания закрывается. У вас есть какие-нибудь планы?

— Пока нет, — сказала она.

Я подумала, что Уоллингфорд попросил ее не разговаривать со мной, и это еще больше подогрело мой интерес.

— Вы давно работаете у мистера Уоллингфорда? — как можно более небрежно спросила я.

— Десять лет.

— В таком случае вы работали у него и тогда, когда он был владельцем мебельной фирмы?

— Да.

Дверь в его кабинет была закрыта. В поисках информации удалось закинуть еще одну удочку.

— Тогда вы должны знать его сыновей. Может быть, они были правы в том, что ему не следовало продавать семейный бизнес?

— Это не давало им права предъявлять ему иск, — с негодованием произнесла она и, постучав в дверь, открыла ее.

«Вот так новость, — подумала я. — Его преследовали по суду сыновья! Интересно, что их заставило это сделать?»

Чарльз Уоллингфорд при виде меня явно не испытывал восторга, но старался этого не показать. При моем появлении он встал, и я увидела, что он не один. За столом напротив него сидел какой-то мужчина. Тот тоже поднялся и повернулся, когда Уоллингфорд со мной поздоровался. У меня возникло впечатление, что этот человек внимательно меня рассматривает. На вид я дала бы ему лет сорок пять. Ростом он был около пяти футов десяти дюймов, волосы с проседью, глаза карие. Как у Уоллингфорда и Адриана Гарнера, во всем его облике чувствовалась властность. Я не удивилась, когда его представили мне как Лоуэлла Дрексела, члена совета директоров «Джен-стоун».