— Пойдем-ка, дружок, пообедаем и спать.

Пока Лера хозяйничает на кухне, разогревая еду, мне достается почетная роль няньки. С одной стороны ребёнок, с другой щенок. Оба изнывают, зевают, и мне приходится их развлекать, чтобы не заснули раньше времени.

Вроде получается. Но если честно, я немного взмок.

После еды, Лера умывает сына и идет с ним к лестнице на второй этаж. На первой ступеньке он устраивает забастовку и начинает капризничать.

— Устал, — Лера берет его на руки, — вот и буянит.

— Можно мне?

— Если пойдет, — она жмет плечами.

— Идем-ка, — я забираю его к себе, — нечего мамке руки оттягивать.

Он уже вялый и не сопротивляется. Наоборот, доверчиво укладывается мне на плечо и зевает.

У меня щемит оттого, что чувствую его тельце в своих руках. Слышу, как колотится маленькое сердце, и в горле неожиданно першит. Растерянно смотрю на Леру и ловлю в ее глазах какое-то странное выражение. Не успеваю понять, что это. Она смущенно кашляет и отводит взгляд.

— Идем, а то уснёт прямо на руках.

Мы поднимаемся на три ступени и снизу раздается надсадный писк. Плач.

Рой со своими маленькими куцыми лапками не может забраться следом за нами.

— Бедолага, — Лера его подхватывает и целует в рыжую макушку, — не бойся. Не бросим.

Засыпаю они практически сразу. Макс на кровати, щенок под. В доме наступает тишина. И внезапно мы с Леркой остаемся наедине.