Атила и Большой, спрыгнув из вентиляционного отверстия на пол, прижались к стене и подняли оружие: Егор – автомат, Мишка – пистолет. Ничего не произошло, никто не отреагировал на их появление.

В центре комнаты из пола бил зеленый столб канала связи, вокруг стояли капсулы-автоклавы с учеными из Пси-Группы, напоминающие лучи звезды. Фильтр – приземистый сетчатый цилиндр – был «надет» на основание светового столба.

Большой нервно вцепился в плечо Атилы, потряс его и прошептал:

– Смотри, ну реально фильтр, прям как у меня под раковиной!

Он шагнул вперед, но от возбуждения забыл об ушибленном колене, резко наступил на раненую ногу и скривился, потирая бедро. Поднял пистолет, навел на столб и пробормотал:

– Думаешь, если выстрелить, поможет?

– Без понятия, – ответил Атила.

Мишка нажал на спусковой крючок – по комнате прокатилось эхо выстрела, но ничего не произошло. По-прежнему мерно гудели автоклавы, пуля не причинила фильтру вреда.

Большой скорчил обиженную гримасу и убрал пистолет в кобуру.

– Не получается, блин, пулей не берет. Не беда, у меня вот что есть. – Он отстегнул от пояса гранату. – Ща все раскурочу к чертям!

Атила медленно двинулся вдоль автоклавов. Он старался не шуметь – казалось, что громкие шаги нарушат покой спящих в капсулах сверхлюдей. Они долгие годы лежали неподвижно на страже реальности… Он даже ощутил что-то вроде благоговейного трепета. Если в древности считали, что мир стоит на слонах или черепахах, то мир Зоны точно держался на этой светящейся оси. И вот он, Егор Атилов, у истоков, и ему предстоит пошатнуть виртуальное мироздание…

Он произнес, обращаясь к сияющему столбу:

– Что же надо сделать, чтобы остановить тебя?

За столбом вскрикнул Большой.

– Что там? – Атила обернулся.

Мишка стоял на коленях, прижимая к вискам ладони. Из носа на пол капала кровь. Потом он упал на бок и, рыча, принялся кататься и бить руками по бетону. Его глаза покраснели и вылезли из орбит, лицо стало бордовым, ноздри раздувались.

Егор растерялся. Он не знал, что делать, когда у человека эпилепсия. Это ведь эпилепсия, точно… Он огляделся в поисках деревяшки, которую, как слышал, надо сунуть в зубы больному, но здесь не было ничего подходящего.

Пока Атила думал, чем помочь, Мишка дернулся и затих, веки сомкнулись, кровь отхлынула от лица. Егору на миг показалось, что он умер, но Большой шевельнулся. В тусклом зеленом свете поднималась и опадала его грудь. Дышит. Присев на корточки, Атила протянул руку, чтобы проверить пульс, но сразу убрал ладонь, вспомнив, что это ничего не даст: они ведь в игре.

Мишка шумно вздохнул, заворочался. Рывком сел, повернулся к Атиле, и тот невольно отшатнулся: лицо у приятеля сделалось совершенно неживым, глаза потускнели.

– Большой, ты чего?! – Атила вскочил, попятился.