– Я не понимаю, за что меня…

Женщина бросила Петровичу:

– В камеру?

Тот дернул себя за ус.

– Да куда там, все забиты под завязку! Видишь, что в городе происходит.

Петрович подозвал постового у турникета, велел посадить задержанную в коридоре напротив дежурки и не спускать с нее глаз.

– И следи за ней внимательно, – добавил Петрович, склоняясь над бумагами.

В коридоре было много людей, они ходили вперед-назад, сидели на стульях под стеной. Тощий мужик раскачивался из стороны в сторону, прижимая ладонь к забинтованному лбу, рядом нервно прохаживался туда-сюда всклокоченный старичок, мимо дежурки сотрудник в штатском вел здоровенного скинхеда со скованными за спиной руками.

– Послушайте! – взмолилась Яна, встав со стула и через стекло обращаясь к офицерам в дежурке. – Вы не понимаете, на самом деле они ошиблись, я…

– Не отвлекай! – перебила Бухраева и сняла трубку телефона.

К дежурке подбежал молодой сержант, заслонив Петровича, что-то потребовал. Петрович в ответ закричал раздраженно, чтобы сержант поднялся к операм в тринадцатый кабинет и приставал насчет бумаг к ним.

Яна покосилась на постового, заерзала на стуле, напряглась, собираясь вскочить. Можно прям сейчас кинуться к выходу, прошмыгнуть через турникет, но… Без компьютера ей бежать на квартиру к Атиле нет никакого смысла, вирус не загрузить, а значит…

– Спокойно сиди, – долетело от турникета.

Сбежать сейчас, значит не спасти Атилу, не спасти вообще никого!

Постовой строго глянул на Яну. Им всем плевать, что случится через несколько часов. Сейчас приедут эти, из отделения «К», а потом… неважно, что будет потом, – Атила умрет еще до вечера!

С шумом, руганью и тяжелым стуком подошв в отделение завалил отряд омоновцев. В бронежилетах, касках, обвешанные оружием, они конвоировали скрученных в три погибели парней в кожаных куртках.

Петрович заорал из дежурки:

– Э, стой! Куда?!

Первый, видимо старший в отряде, высокий крепыш с обветренным лицом, остановился напротив широкого окна.

– Мы с митинга у ВДНХ. Приказали к вам, оформляйте.