— Иван Васильевич, миленький, откуда это в вас? Вы же человек глубоко материалистичный, партийный и идейный! Какая судьба? Человек сам кузнец своих несч… своей судьбы, прошу пардону. Простой пример — вы говорите «Да!» и ваша судьба делает финт. Давайте проверим! Нет, давайте поспорим! Если я вру, то чтоб мне сдохнуть!

— Шутить изволите, матушка? Вы, если так удобно выразится, давно уже того… в смысле не совсем живы. Жульничаете, ай-яй-яй, нехорошо.

— Оговорилась, с кем не бывает? Сами придумайте условие! Любое, я на все согласна! Итак: «Если после переселения душ, я не получу должность директора банка и не проживу в достатке и уважении тридцать… а-а-а, гулять, так гулять… сорок лет, то…» Не стесняйтесь, от души, смелее, Иван Васильевич, это ваш реальный шанс круто изменить жизнь!

— То подите вы прочь, матушка, со всеми своими уговорами!

— Дурак, старый козел, ворона кладбищенская!

— Сама ты… то слово!

— Да я тебя…

— Опять умертвишь? Так мне это не страшно, помирали мы уже!

— Согласись, Иван Васильевич, что все это сплошное донкихотство, мальчишество чистой воды! Куда ты с копьем супротив мельницы? Перемелет ведь и косточек не останется, в пыль, в порошок, ветер дунет и следа не останется.

— След он не на асфальте, а в сердцах остается, в памяти.

— В чьей памяти, оглянись ты по сторонам, дурак старый! Думаешь тебя родственники их будут добрым словом вспоминать? Да они похоронили и забыли, разве что раз в год придут на могилку водки выпить, былое вспомнить. Думаешь, они про тебя вспоминают? Даже не надейся, они и о существовании твоем не подозревают.

— Это не важно.

— А что для тебя важно?

— Важно быть человеком и вести себя по-человечески, а не как шакал!

— По-твоему мы шакалы?

— Я так не говорил.

— Тут дураков нет, нам разъяснять не требуется. Ты, получается по всему, ангел в белых одеждах, а мы шакалы позорные? Не рановато ли возносить себя начал, голубь сизокрылый?

— Каждый слышит то, что хочет услышать. Я такого не говорил, а кем вы себя считаете — это ваше дело. Я живу, чтобы вот им, — он обвел руками внимательно прислушивающихся к их спору души, — было интересно, чтобы они радовались тому, что видят и слышат.

— Ты на самом деле в это веришь? — удивилась Смерть.

— Конечно, зачем мне прикидываться?