— Так сейчас то вы все туда… не будет больше разговоров…

— Скажете «Оставайтесь!», мы и останемся, душе никто не указ, кроме совести!

— Останетесь?

— Да что ты заладил, как граммофон, командуй «Оставайтесь!» и не парь мозги! — не выдержал какой-то парень в толпе.

— Цыц ты… не шуми, спугнешь… дайте ему по репе, шустрому… не слушай его, отец родной, что душа просит, то и скажи!

— Оставайтесь! — одними губами, еле слышно прошептал Иван Васильевич, не веря своему неожиданному счастью.

Тихо сказал, а слова его, как искру в сухой степи разнесло, полыхнуло пожаром в толпе душ.

— Остаемся… счастье то какое… согласился, отец родной… крикни нашим, чтобы в очередь не стояли…

Верно говорят, булат не закалишь, если его из огня да в холодную воду несколько раз не кинешь. Счастье растопило лед в душе, вернуло блеск глазам и веру в лучшее. Не все потеряно, мы еще ого-го-го, есть еще порох в пороховницах.

Правда в толпе и другие голоса звучали, но меньше и тише.

— Дураки… медом вам тут намазано, что ли… один дурак в прорубь, остальные за компанию… прикажи дураку молиться, он и лоб расшибет…

Но что значат эти мелкие камушки в сравнении с тем великим счастьем, что обрушилось на Ивана Васильевича только что? Теперь же все меняется, теперь можно снова подумать о…

Мысли Ивана Васильевича внезапно прервались. С леденящим ужасом он вспомнил, что мечтам его не дано сбыться. В любое мгновение все эти души, все его друзья, внезапно обретшие голос, исчезнут навсегда, оставив его в одиночестве. Никогда, никогда уже не будет вечерних прогулок по аллеям, восторга чувств, охватывающего его в моменты энергетических всплесков.

— Послушайте, давайте договоримся! Все что хотите! Я сделаю, отработаю, отслужу, замолю, только не забирайте нас друг у друга! Не по-людски это все, не по-божески.

— Это не вам решать! — отрезала Смерть. — Нам не молитвы ваши требуются, а точность баланса. Вот вы, голубчик, небось своего бухгалтера готовы в могилу свести, ежели он вам кривой баланс предоставит. А нам что же предлагаете — подтасовку, обман, ширли-мырли с душами?

— Но должен же быть какой-то выход. Не бывает так, чтобы не было решения. Вы поймите, не могу я так вот взять и все бросить. Это похуже дезертирства выходит. Как я после этого жить буду и работать тут?

— Обычно будете работать, как все работают. Будете планы перевыполнять, премии получать, к морю в отпуск ездить.

— Я ж им как отец родной. Они ж без меня…

— Так не будет их у вас, любезный директор, фьюить и улетели на небо. Нет у вас заботушки, отдыхайте, работайте, деньги зарабатывайте на светлое будущее.

— Какие деньги? — удивился директор, считавший получку не более чем средством для пропитания.